– Что произошло? Почему стреляли?
– Нападение на пост, какой-то малахольный швырнул гранату. У нас потерь нет. Вроде мы кого-то подстрелили.
– Помощь зенитки требуется?
– Зенитчикам сейчас работы нет. Подсылай пару ребят, посмотреть надо, может, в машине раненые есть.
– Я подойду сам. Конец связи.
Дожидаясь своих, все трое дымили сигаретами, сбрасывая нервное напряжение. Окурок в пальцах Портоса заметно дрожал.
– В первый раз стрелял в человека, – пояснил он. – Когда ехал сюда, допускал такую возможность, но надеялся, что бог милует, не придется.
– Ничего, – снисходительно потрепал по его плечу бывший интернационалист Бача. – Жить захочешь – привыкнешь. В Афгане мы были точно такими же.
– Ненормально это, когда привыкаешь к убийству, – сказал Ратников. – Плохая привычка.
– А что делать?
Из темноты послышались шаги.
Вместе с Некрытовым на третий пост прибыли Софин и Громила. Выслушав доклад Сергея о происшедшем, командир приказал дать еще одну ракету, чтобы самому оценить обстановку.
«Нива» неподвижно стояла на прежнем месте, увязнув в кустах «зеленки».
– Кто пойдет осматривать машину? – спросил Некрытов.
Вызвался Ратников. Странное чувство отрешенности и обеспокоенности, охватившее его перед началом нападения на пост, не покидало Сергея. Более того, у него откуда-то возникло предчувствие незавершенности события, сегодня должно было еще что-то произойти.
С собой Сергей взял Громилу, рассудив, что он будет полезнее тяжеловесных Портоса или Бачи. Предупредив остальных, что подсветка не требуется, они двинулись к машине. Со стороны водителя к «Ниве» медленно, замирая и вслушиваясь в темноту, полз Ратников, а с противоположной – юрким мышонком Громила.
Перед «Нивой», на расстоянии вытянутой руки, они одновременно застыли, расслышав доносившийся из салона слабый стон. Стон беспомощного человека.
Сергей, удерживая правой рукой автомат, а в левой зажав фонарь, осторожно заглянул внутрь – никакой реакции не последовало. Затем он, находясь у водительской дверцы, сдвинул рычажок фонарика и направил луч через разбитое лобовое стекло.
Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы разглядеть находящиеся в машине фигуры водителя и пассажира.
Шофер, уткнувшись лбом в «баранку», не подавал признаков жизни, чуть слышные стоны исходили от скорчившегося на переднем сиденье пассажира.
– Громила, вытаскивай из машины раненого, – приказал Ратников. – Нужно его осмотреть и сделать перевязку.
С водителем все было ясно, медицинская помощь ему не требовалась. Пуля вошла в затылок и на выходе разворотила голову, превратив лицо в страшную маску из фильма ужасов.
– Седой, да это баба! – послышался удивленный возглас Громилы.
Обойдя «Ниву» сзади, Сергей подошел к нему, направил на лицо подстреленной ими женщины луч фонаря… и остолбенел.
Только не это!
Предчувствие дурного оправдалось; в то время, когда он смолил в окопе сигарету, в салоне «Нивы» исходила кровью Ксана, его бывшая жена.
Не веря своим глазам, он передал фонарь Громиле.
– Посвети!
Опустившись на колени, Сергей взял в ладони ее лицо, боясь поверить увиденному.
– Ксана, как ты здесь оказалась? – произнес он в растерянности.
Оксана была в сознании. Не видя в темноте лица склонившегося над ней человека, она по голосу узнала Ратникова. Голова ее дернулась, по телу пробежала волна дрожи, словно через нее пропустили разряд электрического тока.
– Сережа?!
Из ее широко распахнутых глаз потекли слезы…
Из ступора Ратникова вывел голос Громилы:
– Ее перевязать надо, командир. Под ней все сиденье пропиталось кровищей.
Стряхнув с себя оцепенение, Сергей подхватил Оксану на руки и стал пробираться сквозь кусты «зеленки». Следом за ним, верным оруженосцем, тащился с двумя стволами Громила.
– Сережа, я не виновата в том, что произошло, – тихо прошептала она, прижимаясь щекой к грязному, прожженному в нескольких местах бушлату.
– Молчи, Ксана, – сказал Ратников. – Сейчас не до оправданий.
Упругие ветки больно хлестали по лицу, но Сергею было не до этого. Мозг, подобно электронной машине, просчитывал различные варианты.
Иногда жизнь подбрасывает такие задачки – любой компьютер сгорит от напряжения, пытаясь найти правильный ответ. Почему она здесь? Как, будучи русской, оказалась по другую сторону баррикад? Замешана ли в действиях против наших войск?
На эти вопросы ответа Сергей пока не знал.
Пройдя через «зеленку», он вышел в поле, заросшее высокой густой травой. Первым порывом было отправить Оксану в Моздок, где работали квалифицированные врачи. Однако, судя по тому, что она все время находилась в сознании, рана ее, возможно, была не столь серьезной. К тому же как объяснить обстоятельства огнестрельного ранения?
О нападении на блокпост дежурный по заставе доложил в ГУОШ. Утром прибудет Январь со свитой и, в конце концов, выяснится, что в машине, кроме застреленного водителя, находилась и Оксана. А в итоге все завершится судом. Кто станет разбираться в степени ее виновности? Налицо факт – она задержана непосредственно после совершения нападения на пост российской милиции.
Сергей остановился и бережно положил раненую на траву. Затем сбросил с себя бушлат и подстелил его под Оксану.
– Давай пакеты! – приказал он Громиле.
Пока тот разматывал резиновые жгуты, которыми к прикладам были приторочены индивидуальные перевязочные пакеты, Сергей стал расстегивать матерчатую курточку Оксаны.
«Только бы не проникающее в живот», – молил он Всевышнего.
Подсвечивая себе фонарем, он осторожно откинул полу куртки, успевшую задубеть от крови, завернул кверху край спортивной кофты и облегченно выдохнул – ранение оказалось скользящим. Пуля чиркнула бок по касательной и, словно острым ножом, рассекла кожу. Из раны продолжала потихоньку сочиться кровь, но сама рана была не тяжелой. Еще одна пуля – наверное, Оксану хранил ангел – насквозь прошила бедро, не повредив кости. Могло быть гораздо хуже.
За все время, пока Ратников с Громилой при свете фонарика делали перевязку, Оксана молча смотрела на Сергея. В глазах ее читался тот же вопрос, на который не находил ответа и сам Ратников: что дальше?
Закончив бинтовать, Сергей отослал Громилу к расстрелянной машине.
– Жди меня через пять минут, от машины ни на шаг, – приказал он. – Не отвечать даже на оклики Комбата, словно тебя там нет. Уяснил?
Громила растворился в ночи.
Сергей прикурил сигарету, тщательно скрывая ее в кулаке.
