Кавказское солнце подрумянило пленников. От непосильного труда они похудели до крайности. О нормальном питании не могло быть и речи, довольствовались тем, что перепадало случайно, – чашка жидкого супа, кусок засохшего сыра, обглоданные бараньи кости…
Срок, проведенный в неволе, каким бы коротким он ни был, для пленника всегда нескончаемо долог. Очередной унылый день уходил в горы, чтобы назавтра вернуться таким же серым и безрадостным.
Глава 28
Побег
Минул май. Прошел июнь. Лето достигло своего апогея. Все это время Ратникова и Маркова не покидала мысль о побеге. Ночи напролет, которые летом не длиннее воробьиного клюва, пленники обсуждали этот вопрос, но подходящего случая все не было.
Оружие раздобыла Оксана. Маленьким пистолетом иностранного производства ее отблагодарил за оказанную медицинскую помощь и уход раненый боевик. Оксана ему приглянулась как женщина, подарок считался знаком личной симпатии. Зная, что Сергею необходимо оружие, она приняла презент и спрятала его подальше от Азиза: сразу отдавать оружие пленным было опасно.
Запасные ключи от замка, запиравшего крышку «зиндана», Оксана, воспользовавшись отсутствием Азиза, отыскала в ящике с хозяйственным инвентарем. Сняв нужный ключ с проволочного колечка, остальные она положила обратно в ящик.
Утро июльского дня выдалось хмурым и дождливым. Непогода приостановила работу на стройке, поэтому Ратников с утра чистил хлев. Через небольшое оконце он выбрасывал на улицу спрессованные пласты коровьего навоза. Под монотонный шелест дождя работалось спокойно. Здесь, в отличие от стройки, не было дежурного надзирателя, подгонявшего злым окриком или пинком, не слышались оскорбления, на которые, впрочем, Сергей с недавних пор перестал обращать внимание. Душа капитана понемногу огрубела, издевательства боевиков перестали причинять острую боль.
С улицы послышался басовитый рокот. По звуку Сергей определил: бронетранспортер, и не ошибся.
БТР, урча и отбрасывая комья грязи, притерся к изгороди хозяйского дома. Из открывшегося люка вылезли четверо в камуфляжной форме и зашли во двор. Азиз встретил приехавших на крыльце, проводил в дом.
Наблюдая за ними, Ратников вспомнил, как через третий блокпост однажды проследовали два таких же новеньких, пахнущих заводской краской бронетранспортера и легковой «УАЗ», набитые бородатыми чеченцами в пятнистых комбезах. Из какого ущелья они вынырнули, было неясно, но все имели при себе удостоверения сотрудников чеченской милиции.
– На Грозный идем, нашим помогать, – пояснил их командир. Кого он подразумевал под «нашими», оставалось загадкой, но документы, подписанные высокими чинами Чеченской Республики, были в порядке, и российским милиционерам не оставалось ничего другого, как пропустить подозрительную колонну, доложив о ней в ГУОШ. Скорее всего, сегодня в гости к Азизу пожаловали такие же «наши».
Спустя полчаса рядом с бронетранспортером остановилась светлая иномарка, показавшаяся Ратникову знакомой. Приглядевшись, он различил номер – 22–34 ЧИК, и тотчас в сознании, как будто сработал затвор фотоаппарата: шоссе, «Малыш» и идущий на обгон серебристый «Форд» с этим же номером – номером дома и квартиры в Степногорске, где жил Ратников. Что-то мистическое было в таком совпадении, это не могло оказаться простой случайностью. Какую роль в его судьбе сыграла эта иномарка, Сергей не знал, но почувствовал, что неспроста, ох неспроста она вновь возникла в поле его зрения.
Время перевалило за полдень. Сергей отдыхал, сидя на корточках, прислонившись спиной к глинобитной стене сарая. Работу он выполнил, но идти обратно, в сумрак погреба, провонявший испражнениями из стоявшей в углу параши, ему не хотелось.
Дождь не переставал. Мгычка – называют такой дождик сибиряки, когда мельчайшие, невидимые капельки зависают в воздухе полупрозрачной кисеей.
Сергей увидел проходящую мимо Оксану. Голову ее покрывал привычный черный платок, в руке она держала медицинский саквояж. Очевидно, наступило время делать перевязки подстреленным боевикам.
Оказавшись неподалеку от Ратникова, она сделала едва уловимое движение рукой, вернее, одним указательным пальцем, направив его в сторону открытой двери хлева. Сергей ее понял. Прихватив вилы, он вошел в сарай, будто собираясь продолжить работу: мало ли что, вдруг за ним наблюдают?
Оконце, куда Ратников выбрасывал навоз, было отгорожено от соседнего дома глухим высоким забором из досок. Через минуту в нем показалось встревоженное лицо Оксаны.
– Сережа, все кончено, – испуганно зашептала она. – Завтра вас увезут!
– Куда? – спросил Ратников.
– Не знаю. Азиз сильно ругался из-за вас, дом, говорит, еще не достроил. Ему сказали, что поступил приказ – собрать пленных на строительство укреплений. Бронетранспортер прибыл за вами.
Сергей еще не до конца успел осмыслить сказанное Оксаной, а в голове уже начал складываться план побега. Для всех них это был единственный и, похоже, последний шанс вырваться из неволи.
В том случае, если сообщение Оксаны соответствует действительности, пленных потом либо расстреляют, либо используют в качестве живого щита от федеральных войск. Смерть от чеченской пули ничуть не лучше смерти от пули российской. Выбора не было.
– Оксана, точно завтра?
– Утром.
– Ты согласна уйти вместе с нами?
– Да, Сережа.
– Собака?
– С Барханом общий язык я найду, не беспокойся.
– Уходить будем на БТР, Марков – водитель, он знает эту машину. Твоя задача – выяснить про охрану бронетранспортера. Думаю, что ночью часовых они там все-таки выставят.
Оксана понимающе кивнула:
– В какое время?
– Смотри по обстановке, когда они уснут, но не раньше двух часов ночи. Из вещей с собой брать ничего не нужно, не понадобится. Возьми только оружие.
Оксану могли случайно заметить, и Ратников приказал ей уходить. Напрасно рисковать, когда на карту поставлена жизнь, нельзя.
Через час Ратников вернулся в погреб и посвятил Маркова в свой план.
– Как мы выберемся из «зиндана», там замок и собака? – спросил механик.
– Оксана поможет, – кратко пояснил капитан. – Потом нам останется надеяться только на самих себя и фортуну. Ждать больше нельзя. Завтра будет поздно, Игорь.
– Как тебе удалось договориться с Оксаной?
Марков хотел подробно расспросить Сергея о русской женщине, но Ратников его перебил:
– Она уйдет с нами, больше ничего не спрашивай. Могу сказать одно: я ей верю, как самому себе. Если повезет – как-нибудь расскажу.
– Я въехал, капитан.
В их положении нужна была решительность. Решительность и удача. На этом строился весь план Ратникова. Любое непредвиденное обстоятельство в конечном итоге могло привести к провалу операции.
