– Ах, валенки товарища Асхадова… и как это я сразу не догадался… – протянул Миша и сделал умное лицо. Нет, ну а что? Отличные валенки… Шерстистые…
– Валенки, – встрял Дед Мороз, – это вторичные аналоговые линейно-небелковые копии. По-вашему – клоны. Водички не желаете? – Миша робко кивнул и с бесконечной благодарностью принял из рук своего «пленителя» полный до краев граненый стакан. – Так вот, – продолжил «Мороз», – товарищ Асхадов пал как герой на полях сражений. Но он был такой многогранной личностью, что повторить его в одном валенке не представлялось возможным. И вот – извольте: Аслан, наш Геракл (один из близнецов тут же приосанился), силен, как бык, могуч и отважен подобно льву. Асан (второй горец подмигнул Мише) – сама дипломатия. Полон обаяния и оптимизма. Такие вот дела…
– А э-это… – Миша кивнул в сторону цербера. – Это т-тоже валенок?
– Это – двухголовая собака, – исчерпывающе разъяснил «Мороз».
– А вы кто?
– А я – Владыка…
Глава двадцать первая. Слово Владыки
Миша оторопело уставился на Деда Мороза. Тот выдержал некоторую паузу и…громко расхохотался, запрокинув голову.
– И-извините… – сказал он, насмеявшись вдоволь. – Извините ради всего святого, товарищ Белов и простите старика. Но, увы, ничего не могу с собой поделать. Обожаю наблюдать, как люди реагируют на мою фамилию! – «Мороз» протянул Мише руку. – Позвольте представиться ещё раз: Владыка Владлен Всеславович, генерал-майор, профессор, доктор физико-математических наук, кандидат биологических наук и магистр неорганической химии, заместитель директора Всесоюзной межпространственной военно-научной базы Красный броневик к вашим услугам.
Миша почувствовал, как закипает мозг… Вопросы, которых и так было слишком много, увеличивались в геометрической прогрессии и доводили до сопорозного состояния.
– Так Вы… Вы не директор… – только и промямлил он.
– Ныкто нэ дырэктор! – тут же отозвался Аслан, а Владыка развел руками.
– А где директор?
– А вам не кажется, Михаил Анатольевич, – серьёзно сказал генерал-майор, – что некоторые вопросы…
– Лучше не задавать? – договорил за него Миша.
– Отнюдь, – усмехнулся Владыка, как показалось Белову, вполне себе добродушно. – Некоторые вопросы как раз таки проще и легче решать именно с заместителями. Директора заняты глобальными проектами. Им не до наших низменных страстей. Директора – стратеги. Заместители – тактики. Задавайте свой вопрос, товарищ Белов. Вы ведь что-то хотели спросить? У вас же всё на лице написано!
– Где Олеся?
– Вы о своей компаньонке? С ней всё в полном порядке. Она отдыхает. Аслан и Асан позаботились о ней…
Мишу словно громом поразило. Воображение немилосердно рисовало преотвратительнейшие картины: беззащитная, хрупкая Леська… избитая, изнасилованная… да ещё эти валенки! «Ох, Леся, Леся! Это я во всем виноват!»…
– Да что за мысли у Вас такие, пакостные! – неожиданно рявкнул Владыка. – Как можно! Говорю же – она в полном порядке. Отдыхает.
Миша нахмурился: «С лица он у меня читает, как же!», а вслух сказал:
– Я хочу видеть ее. Немедленно.
– Увы, это невозможно, – Владыка развел руками. – Во всяком случае – не сейчас. Позже – пожалуйста. Сколько угодно.
– А сейчас?
– А сейчас Вам пора.
– К-куда?
– Как куда? На конференцию! Время идет. Вам скоро выступать. Вы и так весь симпозиум проспали.
– Симпозиум?
– Ну да. Ежегодный межгалактический Симпозиум. Вы числитесь у нас докладчиком. Вас для этого, так сказать, и пригласили к нам…
Миша схватился за голову. Так всё это не случайность! Господи! Да что за жуть!
– И что я должен делать? – обреченно спросил Белов.
– Как что? Выступить с докладом, разумеется.
– А потом вы отведете меня к Олесе?
– Нет, – ответил Владыка, и Миша тут же сник, – потом будет банкет. Банкет и концерт самодеятельности. Вы участвуете в самодеятельности?
– Н-нет…
– Зря! У нас вот многие… Что с Вами, Михаил Анатольевич? Вы ещё что-то спросить хотели?
– Да. А ваш директор… он…
– Будет ли он на Симпозиуме? Ну-у-у… Это сложно объяснить. Воплоти, так сказать, нет. Но вы не тревожьтесь. Вы его уже много раз видели.
Миша удивленно посмотрел на Владыку. Генерал-майор кивнул в сторону картины, уже набившей Белову оскомину. У Миши волосы встали дыбом:
– Ваш директор – Л-ленин?
– Ахах, нет же! – успокоил его Владлен Всеславович. – Наш директор (ваш, кстати, тёзка) держит алое знамя за спиной великого вождя. Вот он, видите?
Белов неуверенно кивнул. Мужчина с флагом кого-то очень напоминал ему. Вот только – кого?
– Так-так, Михаил Анатольевич! Время бежит. Остальные вопросы – на банкете.
– Постойте! А после банкета… после банкета я смогу увидеть Олесю?
– Разумеется.
– А какие у меня гарантии?
– Вы слишком подозрительны, Михаил Анатольевич. Главная Ваша гарантия – моё слово. Слово Владыки.
Глава двадцать вторая. Проблема сингулярности и квантовые эффекты на горизонте событий
Пространственный модуль Владыки, точно так же, как и прибор Брюкослапца, был рассчитан на двух человек. Мише ещё не доводилось перемещаться таким вот затейливым способом. Белов настроился на нечто грандиозное: приготовился к распаду на молекулы, расслоению сознания…но, к сожалению (или, наоборот, к счастью) ничего подобного не произошло. Генерал-майор что-то долго настраивал, затем нажал на кнопочку. Мир погас и тотчас вспыхнул вновь…
Миша и его загадочный спутник (который так и не удосужился снять аляпистую красную шубу Деда Мороза) оказались в огромном конференц-зале. Просторное помещение поражало масштабами – Миша насчитал порядка двадцати рядов кресел, обитых пурпурным бархатом. Почти все места были заняты. Участники симпозиума – самые обычные, на первый взгляд, люди – внимательно слушали оратора. За кафедрой разглагольствовал тот самый хмырь с геммороидальным цветом лица, которого Миша заприметил на доске почета. Обрывки его речи отскакивали от Мишиного сознания, как каучуковый попрыгунчик от асфальта: «Гравитационный ретранслятор в условиях абсолютной абстрактной невесомости…», «Межгалактические скачки с точки зрения научной этики…», «стагнация временного тока…» и прочее, прочее…
Миша чувствовал себя бычком, которого ведут на заклание. Его не волновало ничего. Ничего, кроме Олеси… Белов безропотно проследовал за Владыкой, уселся в предложенное кресло и принялся рассматривать украшенный причудливой лепниной потолок.
