– Хорошо, что про пращу напомнил. Просто хочу предупредить. В Сирии в рядах ИГИЛ появились пращники. Самые настоящие! Только вместо камня они метают гранату. В три раза дистанция броска увеличивается. На будущее имейте в виду. Два, от силы три витка, и граната летит. Говорят, у них целый цех есть, который гранаты переделывает для пращников, чтобы еще на пару секунд время до взрыва увеличить. Это дает возможность гранате взорваться не на земле, а в воздухе, над позицией противника. Исламисты выводят на бой целый взвод пращников. Те обычно метают гранаты из-за стены, создают в сирийских позициях коридор, после чего в это место и следует атака.
– Работа для Величко, – отреагировал Сергей Ильич. – Снайпер подстрелит пращника. Граната взорвется на месте, и взвод перестанет существовать.
– Его еще подстрелить надо. Может, они из-за стены и не показываются?
– Это следует обдумать, – согласился Лесничий. – На каждый финт противника всегда можно найти достойный ответ.
– А что тут думать-то! – заявил Иващенко-мелкий. – Нужно снайпера мне за спину посадить. Мы взлетим и издали отстреляем духов.
– А ты собираешься в Сирию вместе с нами? – поинтересовался Иващенко-большой, памятуя, что такой разговор вроде бы еще не заводился.
– Если прикажут, то почему бы и нет.
– Такой вариант требуется обмозговать, – согласился полковник Селиверстов.
После этого он удалился в штабной корпус. Полковник не желал на уличной жаре дожидаться возвращения машины с запасным баком для паралета, хотя был твердо уверен в том, что она скоро вернется и прапорщик все привезет. Поэтому Селиверстов отдал распоряжение на КПП и капитану Иващенко. Здесь должны были обойтись без его участия.
Иващенко-большой с командиром отправились на полосу разведчика, где проводили занятия волкодавы.
– А ведь мой мелкий тезка и однофамилец со своей тарахтелкой в Сирии пришелся бы нам, думаю, весьма кстати, – сказал по дороге Виктор Юрьевич.
– А сильно она тарахтит? – поинтересовался Лесничий, думая о своем.
– В натуре мне ее ни разу наблюдать не доводилось. Однажды в городе услышал шум двигателя в воздухе, посмотрел. Над рекой мотопарапланы летали. Две пары. Может, потому, что их четыре было, и звук оказался заметным. А один и слышно бы не было. Модели двигателей разные бывают. Нас в Донбассе почти не слышали. Но паралет и мотопараплан – это разные вещи.
Мотопараплан волкодавы использовали в своей первой операции, проводимой в Донбассе. Тогда он им сильно помог.
– Полковник решит, – подвел итог разговору Сергей Ильич. – Нам бы с нашими роботами справиться. Кстати, насчет командировки. Мысль пришла вот какая. Нужно в Сирии старых знакомых поднимать, пусть подготовят нам заранее информацию и базу.
– Таир Марон? – предположил Иващенко.
– Да, с этим капитаном, или накибом, как у них говорят, нам легче всего работалось. Он и по-русски изъясняется вполне свободно. – Лесничий вытащил мобильник, позвонил полковнику Селиверстову и озвучил такое вот предложение.
Полковник сам ничего обеспечить не мог, но пообещал, что свяжется с ГРУ и попросит, чтобы там посодействовали.
Во время прошлой командировки волкодавов в Сирию накиб Таир Марон командовал ротой спецназа управления военной разведки пехотного корпуса. Тогда он шефствовал над волкодавами, во всем оказывал поддержку как им, так и группе операторов – испытателей боевых роботов, которая работала в тесном взаимодействии с бойцами ЧВК. Отношения с командиром сирийского спецназа отличались полным взаимопониманием, наладились почти товарищеские. Поэтому снова работать с Таиром Мароном, свободно владеющим русским языком, им было бы легко.
Но Марон мог оказаться не в том месте, где предстояло действовать бойцам ЧВК. Специально перебрасывать его роту с одного участка фронта на другой, конечно, никто не стал бы.
Хотя волкодавы, бывшие офицеры спецназа ГРУ, умели прекрасно адаптироваться, то есть приспосабливаться к каким угодно условиям и к любым союзникам. Это, впрочем, не говорило о том, что они добровольно отказывались от лучших условий. Эти парни были обычными людьми. Сами они, к немалому своему сожалению, не имели возможности выбирать себе условия работы, но могли попросить, чтобы им таковые создали, если это реально.
Тем временем командир группы с заместителем подошли к полосе разведчика. Волкодавы как раз отрабатывали умение ползать на спине под колючей проволокой.
Один из бойцов полз лицом вверх. Его напарник медленно шагал рядом. Заранее взрыхленная земля была полита из шланга без всякой жадности и экономии. Поэтому под спиной волкодава была не только грязь, но и лужи. Колючая проволока, натянутая очень близко к земле, часто цеплялась за одежду.
А ведь бойцу было необходимо не только ползти, извиваясь как змея и активно используя лопатки вместо локтей, что само по себе ой как нелегко. Ему еще приходилось держать в руке пистолет и стрелять по многократно продырявленным пустым консервным банкам, которые время от времени подбрасывал напарник. Не все выстрелы были удачными, но если половина из них оказывалась точной, то это считалось хорошим результатом.
Ряды колючей проволоки находились под крышей. На пятиметровой высоте они перекрывались настилом из толстого деревянного бруса. Сделать это было необходимо. Во-первых, так земля даже в жаркое лето не пересыхала. Во-вторых, брус вбирал в себя пули так же запросто, как и гвозди, не позволял им рикошетить, улететь неизвестно куда и попасть незнамо в кого.
Сергей Ильич и Виктор Юрьевич провели некоторое время с командиром ЧВК и пропустили уже несколько подходов. Поэтому подчиненные с немалым удовольствием запустили их на тропу без очереди, дали начальству полную возможность набрать побольше грязи на одежду.
Первым пополз Лесничий, обычно предпочитающий автомат пистолету, но стрелять из автомата, находясь под низко натянутой колючей проволокой, было невозможно. В определенные моменты даже ствол поднять не удавалось. Поэтому Сергею Ильичу пришлось, как и другим волкодавам, пользоваться штатным пистолетом СПС.
Кстати сказать, этот самый самозарядный пистолет Сердюкова – очень даже неплохая штука. Мощное оружие стреляет патроном девять на двадцать один миллиметр. Пуля пробивает практически любой бронежилет скрытного ношения. Магазин на восемнадцать патронов. Пистолет создавался именно для спецслужб.
Лесничий из пистолета стрелял так же эффективно, как и из автомата. Причем делать это ему приходилось практически с пояса, в лежачем положении. Выбрасывать вперед руку из-под колючей проволоки не получалось.
Сергей Ильич при этом использовал так называемый ковбойский метод стрельбы, известный всем спецназовцам и не имеющий никакого отношения к героям голливудских фильмов. Суть этого метода сводилась вот к чему. Спусковой крючок нажимался средним пальцем, а указательный вытягивался вдоль ствола под затвором. Он действительно точно указывал, куда следует лететь пуле.
