Но было поздно. Через секунду Яков упал на пол салона. В его лбу виднелась маленькая дырочка, а в больших навыкате глазах застыло удивление.
– Всем на пол! – крикнул Максим, а сам, вжавшись в спинку сиденья, стал вынимать из-под мышечной кобуры пистолет.
– Что это? – испуганно спросила Ингрид.
– Засада. Прошу тебя, Ингрид, сиди тихо и никуда не высовывайся.
Максим пригнулся, прыгнул из машины в кусты на обочине, перекатился, затих, огляделся. Первый БТР горел, шансов, что кто-то там остался жив, практически не было. Зато замыкающий БТР отстреливался. Судя по интенсивности автоматных очередей, отстреливались два или три бойца сопровождения. Слышались крики бандитов, одного из них Максим вскоре увидел на расстоянии тридцати метров. Подполковник раскинул пошире ноги, прицелился, поймал в прорезь мушки голову бандита, выстрелил. Тот упал.
Вдруг рядом с Максимом кто-то шлепнулся. Обернулся: Ингрид!
– Ты зачем сюда? – зашипел на нее Максим.
– Мне страшно.
– Тогда лежи и не двигайся!
Возле Максима засвистели пули. Раздался еще один взрыв, справа загорелся второй БТР. Автоматных выстрелов с той стороны больше не слышалось.
– Черт, – простонал Максим и уткнулся лицом в землю, – это конец.
– Максим, они нас убьют? – Девушка была на грани истерики.
– Успокойся, Ингрид, нас, мужчин, убьют, а тебя нет.
– Откуда вы знаете?
Максим ничего не ответил. Выстрелы прекратились.
Иконников приподнял голову. То, что он увидел, ввело его в состояние ступора. На пригорке стоял бородатый бандит, в руках он держал длинную зеленую трубу, один конец которой был направлен в их сторону.
«Вот и все», – мелькнула в голове тоскливая мысль. Он вдруг приподнялся и бросился на Ингрид, стараясь сильнее придавить ее к земле. Раздался оглушительный взрыв, яркая вспышка обожгла Максима сзади. Его приподняло с земли и бросило в черную бездну.
Глава 6
«…Максимус неистово бьет двумя мечами по щиту противника. Тот отступает. Грамотно, внимательно следя за каждым движением Максимуса, ожидая, когда тот допустит оплошность в атаке. Максимус делает подсечку по сгибу правой ноги Фламмы, противник теряет равновесие, но не падает, а только приседает и опускает щит. Его голова остается вдруг открытой. Меч в правой руке рассекает воздух, летя в горизонтальной плоскости в голову противника. Вот она, победа!
Но Фламма вдруг делает нырок, затем подпрыгивает, и Максимус оказывается перед ним стоящим сбоку. Однако для удара мечом у Фламмы позиция неудобная. Тогда гладиатор бьет Максимуса щитом в левой руке. Удар такой мощный и неожиданный, что Максимус летит на песок. В его глазах меркнет свет, в голове гул. Когда он открывает глаза, перед ним стоит Фламма, его меч упирается ему в горло. Максимус чувствует, как острие меча пришпиливает его к земле, как по шее медленно струится его кровь. Рев трибун оглушает:
– Максимус, Максимус…»
– Максим, Максим. – Теперь свое имя он слышит наяву.
Он с трудом разлепляет веки, видит перед собой Ингрид. Она обтирает его лоб ладонью, ее лицо встревожено и кажется ему удивительно красивым. В голове гул и тупая боль, его тошнит.
– Где мы, что с нами? – Максим морщится от боли, приподнимается на локте, осматривается. Они находятся в полуподвальном помещении, он лежит на земле, солнечный свет проникает через узкое окно.
– Ну наконец-то! Ты так долго был без сознания. Как ты?
– Вполне сносно. Контузия…
– Нас взяли в плен. Все остальные погибли. Они взорвали наш микроавтобус.
– В каком районе мы находимся?
– Я не знаю. Нас долго везли на юго-восток.
– Понятно, в сторону Ракки. А кто нас взял в плен?
– Я не знаю. Они все такие страшные. Там, в последнем БТРе, были раненые солдаты. Они их добили. Попей воды. Они дали нам только воду.
Максим с помощью Ингрид долго пил воду из кувшина, потом опять лег на земляной пол. Тупо смотрел на глиняный потолок. «Вот и все, – мелькнуло в голове, – в самом начале командировки. Обидно».
Он потрогал карманы. Пусты. В потайном карманчике брюк остался только эллипсовидный жетон с номером военнослужащего. Конечно, они вытащили все документы, сейчас изучают и радуются. Взять в плен военного советника – это большая удача.
– Что с нами будет, Максим? – Девушка напряженно смотрит в лицо разведчика.
– Тебя выкупят. Ваши обычно выкупают своих граждан.
– А тебя?
– Ликвидируют.
– Почему?
– Я разведчик. Таких, как я, они очень не любят. Немножко попытают, а потом отрежут голову.
– Ужас! Но почему ты об этом говоришь так спокойно?
– Разведчик – это гладиатор. Он сам идет навстречу смерти и всегда должен быть к ней готов.
– Может, ты выдашь себя за журналиста?
– Нет, Ингрид, у них мои документы.
Снаружи щелкнул засов, дверь открылась. В проеме двери возникла мужская фигура.
– Ю! – мужчина поманил пальцем Максима. – Вставай, выходи.
Максим встал с трудом, голова кружилась, но ноги держали тело. Вышел на улицу. Солнце уже садилось, багровый закат заливал полнеба.
– Гоу. – Боевик ткнул его в спину дулом автомата. Пошатываясь, Максим пошел вперед, стараясь запомнить планировку улицы, по которой его вели. Навстречу шли два бородатых боевика.
– Куда ты его, Муслим? – спросили они провожающего Максима на арабском.
– Саладдин велел привести.
– А что вы его там не пристрелили?
– Какая-то важная птица.
Боевики прошли мимо, с интересом рассматривая пленного.
«Значит, Саладдин, – подумал Максим, – он действует в провинции Идлиб. А эти боевики поставили логичный вопрос в отношении меня. Почему они меня там, на дороге, не прикончили? Обмен? Нет, не похоже. Выкуп? Тоже маловероятно. Что-то другое». Подошли к городской площади, которая была, видимо, центром города.
– Сюда. – Провожающий толкнул Максима вправо. Вошли в дом, в большой прихожей двое боевиков играли в нарды. При появлении Максима они прервали игру, тоже посмотрели на пленного, проводили его взглядами, но уже злыми.
Максим остановился перед дверью. Провожающий робко открыл ее, заглянул в комнату:
– Я привел его.
Затем повернулся к Максиму, приказал:
– Проходи.
Иконников вошел в просторную комнату. У стены напротив двери сидел за достарханом Саладдин: сириец, мелкий мужчина лет пятидесяти, жиденькая бороденка, взгляд карих глубоко посаженных глаз колючий и неприятный. Рядом с ним стояли два моджахеда, молодые боевики, обвешанные оружием, насупленные и важные.
