Он взывает к моему состраданию, но мое сострадание осталось во тьме.
Героям песен алых свойственны милосердие и благородство. Они щадят врагов, чтобы не замарать руки кровью, как и я оставил жизнь Шакалу. Пусть злодей пачкает руки, пусть в черном одеянии подкрадется во тьме сзади с ножом – вот тогда-то я развернусь и убью его без всякого чувства вины. Но сейчас мне не до песен – на войне как на войне.
– Дэрроу…
– Передай от меня привет Шакалу, – говорю я, перерезая ему горло.
Виксус падает на землю, жизнь ритмичными толчками покидает его тело. Знаю, ему страшно, потому что на той стороне его никто не ждет. В горле у него клокочет, Виксус скулит перед смертью, а я не чувствую ровным счетом ничего.
Из-за грохота сердцебиения в динамиках я не сразу улавливаю, как в коридоре начинает истошно выть сирена.
5
План С
– Черт, – шипит Холидей, – я же говорила, что не успеем!
– Да все мы успеем! – успокаивает сестру Тригг.
Мы в лифте. Виктра лежит на полу. Тригг пытается надеть на нее черный дождевик, чтобы прикрыть наготу. Я сжимаю кулаки с такой силой, что костяшки белеют. Кровь Виксуса закапала гравировку, на которой дети играют в тоннелях. Кровь капает на моих родителей и окрашивает волосы Эо в красный цвет, прежде чем я успеваю вытереть клинок о тюремную робу. Я уже забыл, как легко лишить человека жизни.
– Живи для себя, умри в одиночестве, – шепчет Тригг. – Вечно кажется, что если у людей есть мозг, то им хватит ума не быть засранцами… Простите, сэр, – смущенно смотрит он на меня, смахивая упавшую на глаза прядь волос. – Ну в смысле, если он был вашим другом…
– Другом? – качаю головой я. – У Виксуса не было друзей.
Наклонившись, я убираю волосы с лица Виктры. Она мирно спит, прижавшись к стене. Скулы заострились от голода, губы сжаты в тонкую ниточку. В ее чертах даже сейчас есть какая-то трагическая красота. Что же они с ней сделали? Бедная, она всегда была такой сильной, иногда даже грубой, чтобы скрыть нежную душу. Надеюсь, от этой души хоть что-то осталось…
– Все в норме? – обращается ко мне Тригг. – Вы с ней встречались? – спрашивает он снова, так и не дождавшись ответа.
– Нет, – отзываюсь я, поглаживая отросшую вонючую бороду, – жаль, Данто не сбрил ее, да и подбородок ужасно чешется. – Далеко не в норме.
Во мне не осталось надежды. Не осталось любви.
По крайней мере, любовь и надежда исчезают, когда я думаю о том, что золотые сделали со мной и Виктрой.
Настало время ненависти.
Ненависти к себе. В кого я превратился? Ловлю на себе разочарованные взгляды Тригга. Он шел спасать Жнеца, а обнаружил жалкое подобие мужчины. Провожу пальцами по ребрам – какие же они хрупкие! Я слишком многое пообещал этим серым. Я вообще дал слишком много обещаний, особенно Виктре. Она осталась верна мне. А я? Я – просто очередной человек, который решил использовать ее.
– Знаете, что нам сейчас не помешало бы? – спрашивает Тригг.
– Справедливость?
– Холодное пиво!
У меня вырывается смех, слишком громкий, слишком пугающий.
– Черт, – шепчет Холидей. – Черт, черт, черт!
– Что? – спрашиваю я.
Мы застряли между двадцать четвертым и двадцать пятым уровнями. Серая жмет на кнопки, но лифт вдруг резко дергается вверх.
– Они включили режим ручного управления! Нам не добраться до ангара! Они перенаправили нас на… – Холидей тяжело вздыхает, глядя мне в глаза, – на первый уровень! Черт, черт, черт! Встретят нас там с ищейками, а то и с черными… или золотыми… Они знают, что вы здесь, – добавляет она, помолчав.
Я пытаюсь подавить отчаяние. Живот скрутило в одну секунду. Я ни за что не вернусь туда! Лучше я убью Виктру и себя, но живыми они нас больше не получат!
– Ты можешь взломать систему? – спрашивает Тригг, заглядывая сестре через плечо.
– С какого перепугу? Где я, по-твоему, должна была этому научиться?
– Жаль, Эфраима нет с нами, он бы разобрался…
– Ну прости, что я не Эфраим!
– Может, попробуем вылезти?
– Хочешь, чтоб тебя по стене размазало?
– Значит, остается только одно, – произносит Тригг, залезая в карман. – План С!
– Ненавижу план С!
– Ну что я могу сказать? Смирись, детка! Готовься к приходу дикарей!
– Что такое план С? – тихо спрашиваю я.
– Эскалация, – бросает мне Тригг, нажимая на кнопки интеркома, по экрану бегут строчки кода, устанавливается подключение к выделенной частоте. – «Эскорт» вызывает «Скелет ярости», прием! «Эскорт» вызывает…
– «Скелет ярости» на связи, прием! – доносится приглушенный голос. – Запрашиваю код доступа «Эхо»! Конец связи!
– Один, три, четыре, три, девять, два, восемь, три, – взглянув на планшет, произносит Тригг, – конец связи!
– Зеленый код, доступ разрешен.
– Запрашиваю вторичный вывод через пять минут. У нас принцесса плюс один на второй стадии.
На линии молчат, затем голос с заметным, несмотря на помехи, облегчением отвечает:
– Почему так поздно?
– Убийцы пунктуальностью не страдают.
– Будем через десять минут. Он должен остаться в живых любой ценой, – произносит голос, и связь пропадает.
– Чертовы любители! – бормочет Тригг.
– Десять минут! – повторяет Холидей.
– Ладно, и не в такой заварухе бывали…
– Это когда же? – скептически спрашивает она, но Тригг молчит. – Просто не надо было нам в этот чертов ангар ходить!
– Чем я могу помочь? – спрашиваю я, ощущая исходящую от них волну страха. – Что мне делать?
– Постарайся не умереть, – резко отвечает Холидей, сбрасывая с плеча рюкзак. – Иначе все напрасно!
– Потащишь свою подружку, – говорит Тригг, начиная снимать с себя всю экипировку, кроме доспехов.
Серый достает из рюкзака еще два старинных пистолета в придачу к гибридной газовой винтовке. Один пистолет протягивает мне, и я беру его дрожащей рукой. Не держал огнестрельного оружия с шестнадцати лет, когда проходил обучение у Сынов. Эти пистолеты крайне неэффективны, много весят, а отдача такая, что точность выстрела оставляет желать лучшего…
Холидей извлекает из своего рюкзака большой пластиковый контейнер. На мгновение пальцы замирают, касаясь замков, потом она открывает крышку, и я вижу металлический цилиндр с вращающимся шариком ртути в центре. Я ошарашенно смотрю на устройство. Если бы полиция Сообщества нашла у нее такую штуку, то ей бы век света белого не видать. Более противозаконную вещь даже представить невозможно. Бросаю взгляд на дисплей гравилифта – еще десять уровней! Холидей берет пульт дистанционного управления цилиндром. Остается восемь уровней.
