– Я введу преторов в курс дела и вызову обратно два легиона! – говорит Айя, делая шаг к двери.
– Нет! – останавливает ее правительница. Она застыла в раздумье. – Нет, Айя, ты остаешься со мной. Легат, ваш отряд направляется на поверхность, – поворачивается она к капитану преторов. – Здесь ваши люди не понадобятся, у меня есть мои олимпийцы. Любой корабль, приближающийся к цитадели, расстреливать! Даже если будут заявлять, что на борту Повелитель Праха собственной персоной. Вы меня поняли?
– Будет сделано! – салютует ей легат и вместе с остальными преторами выбегает из комнаты.
Теперь в зале остаются Кассий, три олимпийца, Антония, Шакал, правительница, три претора-охранника и мы, пленники. Айя прижимает ладонь к консоли. Дверь за спиной охранников закрывается, а потом из стены выезжает надежная панель, отрезая нас от внешнего мира.
– Прости, Айя, – поворачивается к ней Октавия. – Знаю, ты хотела быть со своими людьми, но мы уже потеряли Мойру, и я не могу рисковать тобой.
– Знаю, – кивает Айя, но ее разочарование очевидно. – Преторы разберутся с ордой. Займемся другим делом?
Октавия бросает взгляд на Шакала, и тот едва заметно кивает.
– Подойди сюда, Северус-Юлия, – приказывает правительница.
Удивленная Антония делает шаг вперед, не понимая, за что ей досталась такая честь. На ее губах играет полная надежд улыбка. Она стоит сцепив руки за спиной и ожидает награды от своей хозяйки.
– Скажи нам, претор Юлия, правда ли, что ты выступала в составе армады Меча, когда та подверглась нападению губернаторов Газовых Гигантов в июне этого года? – холодно спрашивает Октавия.
– Госпожа, я не понимаю… – хмурится Антония.
– Это очень простой вопрос. Ответь, насколько позволяют твои способности.
– Да, я вела корабли моей семьи, а также Пятый и Шестой легионы.
– Те, что подчинялись императору Року Фабию?
– Да, госпожа.
– Тогда объясни мне, почему ты жива, а твой император мертв?
– Мне едва удалось уйти живой с поля боя, – сбивчиво бормочет Антония, понимая, что разговор принимает опасный оборот, и тут же меняет тон: – Это была жуткая бойня, госпожа. Упыри напали на нас из засады на Фиве, и Рок, то есть император Фабий, попал в двойную ловушку, хотя в этом не было его вины: мы все поступили бы точно так же на его месте! Я пыталась спасти его людей и вывести наши корабли, но Дэрроу уже захватил мостик флагмана! Вокруг нас пылали эсминцы, мы не знали, где свои, где чужие! Я до сих пор вижу в кошмарах орды черных, несущихся по нашим кораблям…
– Лгунья! – с отвращением фыркает Мустанг.
– Поэтому ты решила отступить?
– И это мне едва удалось, госпожа! Я сохранила столько кораблей Сообщества, сколько смогла. Спасла людей, зная, что они понадобятся нам в следующих сражениях. Больше я ничего не могла сделать!
– Как благородно с твоей стороны – спасти так много жизней, – произносит правительница.
– Благодарю вас, гос…
– Было бы благородно, если бы ты говорила правду!
– Прошу прощения?
– По-моему, я вполне ясно выражаюсь, девочка. Однако, полагаю, ты просто бежала с поля боя, покинув свой пост и оставив императора на растерзание врагам!
– Вы называете меня лгуньей, госпожа?
– А что, у кого-то есть сомнения? – смеется Мустанг.
– Я не потерплю оскорблений! – оборачивается к ней Антония, гордо расправив плечи. – Это ниже моего…
– Ох, перестань, дитя! – останавливает ее Октавия. – Ты зашла слишком далеко, на такой глубине водятся рыбы покрупнее тебя. Понимаешь, не только тебе удалось сбежать, были и другие дезертиры, которые вовремя передали нам все аналитические данные. Так что мы в курсе дела. Поэтому, оценив ситуацию, мы можем с уверенностью сказать, что Антония Северус-Юлия опозорила свое имя, привела наш флот к поражению, бросив своего претора в беде, и укрылась в поясе астероидов, чтобы спасти свою шкуру, однако затем лишилась и собственных кораблей!
– Битву проиграл Фабий, а не я! – протестует Антония.
– Потому что союзники покинули его, – ласково мурлычет Айя. – У него были шансы выиграть битву, если бы из-за твоего бегства во флоте не начался хаос!
– Фабий делал ошибки, – кивает правительница, – но он был благородным человеком и преданно служил своему цвету. У него хватило совести покончить с собой, принять поражение и заплатить за него жизнью, дабы враг не мог допросить его или использовать для шантажа! Последний подвиг Рока – разрушение доков повстанцев, героический поступок, достойный железных золотых! А ты… ты просто жалкая трусиха, девчонка, описавшаяся со страху в праздничном платье! Ты бросила его, трясясь за свою шкуру, а теперь еще смеешь сваливать вину на него, очерняя достойного человека перед друзьями! – восклицает она, показывая на Кассия. – Кое-кто видел насквозь твою змеиную натуру, поэтому люди пошли против тебя и корабли достались твоей не в пример более достойной сестре!
– Я встречусь с любым, кто выступает против меня с такими заявлениями, на Кровавой Арене! – произносит Антония дрожащим от гнева голосом. – Безымянные завистники не смеют пятнать мою честь! Печально, что они готовы подтасовывать факты, чтобы втоптать в грязь мое доброе имя, у них явно низкие мотивы! Вероятно, у негодяев есть особые намерения относительно моей компании или холдингов, а может, они вообще хотят навредить золотым! Адриус, скажи верховной правительнице, что эти инсинуации смешны! – восклицает она, но тот молчит. – Адриус?
– Я предпочту преданного пса преданному трусу, – произносит он. – Лилат была права. Ты слаба, а это опасно.
Антония словно барахтается в воде, которая накрыла ее с головой и тянет вниз, на дно. Ей не за что ухватиться, никто не протянет руку помощи. За ее спиной возникает темная фигура Айи, и Октавия оглашает официальную формулу лишения привилегий:
– Антония Северус-Юлия, глава дома Юлиев и претор первого класса Пятого и Шестого легионов, властью, данной мне уставом Сообщества, обвиняю тебя в измене и неисполнении долга в военное время и приговариваю к смертной казни.
– Ах ты, сучка! – шипит Антония. – Тебе невыгодно убивать меня, Адриус! – оборачивается она к Шакалу.
Но теперь у нее нет ни кораблей, ни красивого лица. Из опухших от побоев глаз текут слезы, и она цепляется за призрачную надежду, ищет хоть какой-то выход, но его нет. Она смотрит на меня и понимает, о чем я думаю. Что посеешь, то и пожнешь. За Виктру, за Лию, за Ведьму и всех остальных, кого ты принесла в жертву ради спасения собственной шкуры, Антония!
– Прошу вас… – умоляет она, но жалости здесь не дождешься.
Айя хватает Антонию сзади за шею. Золотая в ужасе содрогается, падает на колени и даже не пытается сопротивляться, когда огромная фурия медленно сжимает руки и начинает душить ее.
