— О чем?
— А вот это уже не скажу. При всем моем уважении к вам.
Северцов улыбнулся.
— Правильно, не надо. Понятно, что, после того как ты спас ее и медсестер, отношение Авдеевой к тебе круто изменилось. Уверен, что и у тебя к ней.
— У меня оно изменилось раньше.
— Серьезно?
— Я не человек, что ли? Я умею признавать свои ошибки.
— Только очень редко.
— Это зависит от того, каковы они.
— Философ.
— Это Соболь философ. Он может такую речь задвинуть, что диву дашься. Откуда у него это?
— Надеюсь, изменение отношений не повлияет на твою дальнейшую службу.
— Так вот почему вы расспрашивали. Для вас главное, останусь ли я полноценным бойцом группы, а не то, что может быть с Галей.
— Я тебе уже говорил, меня интересует все, что касается подчиненных.
— Вы удовлетворены нашей беседой?
— Вполне.
— Тогда, может, еще граммов сто?
— Губу закатай!
Смирнов поднял ладони.
— Все понял. Добавки не будет.
— И вечером!.. Хотя если в меру…
— Вы разрешаете расслабиться?
— Расслабиться — да, нажраться — нет!
— Понял, в меру. Правда, я ничего такого сегодня не планировал, но раз сам командир отряда разрешил, то…
— Что? Не планировал, вот и не надо. После ужина отчет мне на стол!
— Может, завтра с утра?
— Сегодня. После ужина. Лично доставишь ко мне.
— Есть!
— Ступай, любитель женщин и беглец от прекрасного пола.
— Товарищ полковник, мне Соболя хватает.
— Это ты насчет чего?
— Насчет подколов.
— А по-моему, это ты его достаешь.
— У нас паритет.
— Надо же, какие слова мы знаем!
— Не глупей других!
— Ладно. Еще раз благодарю за службу. Уж и не знаю, что делать. Не посылать же каждый день представление на награды!..
— Не берите в голову, товарищ полковник. Не за ордена и медали воюем.
— Достойный ответ. Если бы он еще был искренним.
— Я на полном серьезе.
— Спасибо. До вечера свободен.
— Вам спасибо за угощение.
Смирнов вышел из штаба.
На лавке в аллее сидел Соболь.
Он увидел товарища, встал и спросил:
— Чего это, Боря, полковник тебя в кабинет затащил?
— Для беседы.
— Накачал за то, что ты допустил гибель сирийцев?
— По другому поводу.
— Какому?
— Дима, тебе какая разница?
— Ну ты даешь! Я тут переживаю, а он мне, мол, пошел на хрен.
— Когда это я тебя послал?
— Да только что.
— Тебя не контузило случайно?
— Со мной порядок. Не хочешь говорить, не надо. — Соболь двинулся к модулю.
Смирнов догнал его и сказал:
— Да не обижайся ты. По поводу наших с Авдеевой отношений беседа была.
— А какое до них дело Северцову?
— Он командир отряда. Ему по должности положено знать о подчиненных все.
— Ну, конечно. Личное никого не касается.
— Да он и не стал бы расспрашивать, если бы Галины не было на базе. А раз она здесь, то хрен его знает, как я поведу себя. Вот и поговорил, посмотрел и успокоился.
— Хорошо, если так! Слушай, Боря, а я сегодня вечером с Соней договорился встретиться.
— Так, а вот с этого места, как говорится, подробнее.
— А чего подробнее? Сразу после боя, как медики вышли из пещеры, Авдеева к тебе пошла. Я в это время к Соне подвалил и назначил ей свидание.
— Где?
— Сказал, что подойду в девять часов к модулю, где их разместили. Со стороны колючки.
— Она что? Согласилась?
— Не уверен.
— Хорошенькое дельце. Что ж это за свидание, когда неизвестно, выйдет ли к тебе девушка или нет?
— Я сделал все, что мог. Но думаю, выйдет.
— Дальше что? Если выйдет.
— А вот это я хотел с тобой обсудить.
— Что предлагаешь?
— Не здесь, Боря. Давай в отсеке побазарим.
— Ладно, до ужина еще время есть. Черт, потом мне отчет составлять и лично тащить его Северцову!
— А чего тебе, а не Жилину?
— Разве он в сопровождении был?
— Понятно. Да что там писать-то? Ехали, сломались, подверглись нападению, отбились, медперсонал не пострадал. Вот только ребята из сирийского отделения…
— Да, поторопился я вызвать бронетранспортер. Надо было выждать.
— Чего? Выстрела из «РПГ»?
— Тоже верно. Идем в модуль. Но сначала душ, потом базар.
Соболь вдруг повел носом.
— Не понял! Откуда этот дивный аромат? — Он оглянулся. — Никого рядом нет. Ты где это успел зарядиться?
— Северцов угостил. Налил сто пятьдесят граммов водки.
Соболь с недоверием взглянул на товарища.
— С чего это вдруг полковник расщедрился?
— Не знаю. Предложил кофе, чай, я сказал, что выпил бы водки. Думал, вздрючит, а он взял и налил.
— Странно. То выговоры за употребление пачками накладывает, то сам наливает. А ты не треплешься, Боря?
— Слово!
— Странно.
— Бывает, Диман, что и на начальство находит. Но это еще не все. Северцов разрешил после ужина немного расслабиться.
— Да ты что? В натуре?
— В арматуре.
— Тогда нам предстоит куда более предметный разговор.
— Да?
— Конечно. Обстановка же изменилась.
— Надеюсь. А то Жилин налетит и устроит нам полный облом.
— Нет, теперь, когда Северцов разрешил, Жилин ничего не сделает.
— Ну да! Вечером он точно заявится в гости, будет сидеть на табурете и вести душещипательные беседы, обсуждать моральный облик защитников Отечества.
— Вот это он может.
Смирнов и Соболь пошли быстрее, вскоре оказались в своем отсеке и первым делом приняли душ.
Потом Смирнов усадил Соболя на скамью в кухне и спросил:
