— Господи, никак женишок мой бывший? — воскликнула женщина.
Ее попутчицы, присутствовавшие при этой сцене, во все глаза уставились на Смирнова.
Борис натянул на физиономию улыбку и проговорил:
— Привет, Галя! Каким ветром тебя занесло сюда?
— Тем же, наверное, каким тебя унесло от меня.
— Галя, ты знакомого, что ли, встретила?
— Да, бывшего жениха.
— Надо же!
— Давай отойдем, — предложил Смирнов. — Чего при бабах-то говорить?
— С каких это пор офицеры стали женщин бабами называть?
— Извини, вырвалось. Так отойдем?
— Давай. Нам ведь есть о чем поговорить, не правда ли?
— Конечно! Тут дальше по аллее скамейки удобные стоят.
— Показывай.
— Прошу. Прямо по курсу метров сто. Скамья под огромным деревом. Там тень.
Женщина оставила попутчицам дорожную сумку и пошла вперед. Смирнов шагал сзади и любовался ее формами, которые с годами стали еще более привлекательными. И вообще, Галина смотрелась безупречно и возбуждающе. У Смирнова мелькнула мысль о том, что он зря от нее сбежал.
Галя остановилась у той самой скамейки, где до этого сидели Смирнов и Соболь. Она опустилась на нее, закинула ногу на ногу, отбросила назад золотистые пышные волосы и чуть вздернула курносый носик.
Смирнов присел рядом, достал пачку сигарет.
— Если ты не против…
— Я тоже закурю, так что не стесняйся. Ну так что, Боря?.. Расскажи, почему ты так подло поступил со мной? Документы тебе в штабе училища надо было получать, так ты с чемоданом за ними пошел. Я жду как последняя дура, отец ничего не понимает. Мы с ним торчим у КПП. Час проходит, второй. Курсанты, уже не скрываясь, ржут как кони. Потом прапор дежурный мне и сказал: «Зря ты тут маешься, красавица. Твой принц уже упорхнул в далекие края». Я сперва не поняла, а потом дошло. Обманул ты меня. Так вот объясни, дорогой, за что?
Смирнов смутился. Сейчас он не мог ответить на этот вопрос. Да и тогда, сразу после выпуска, тоже. Парни говорили, что Галина — шалава, из курса в курс жениха себе ищет. С такой особой свяжешься, она тебе всю жизнь сломает. Но ведь он решил бежать до того, как услышал эти сплетни, кажущиеся сейчас глупыми.
— Честно говоря, Галя, сам не знаю. Я же не ожидал такого бурного развития событий. Помню, встретил тебя в кафе после выпуска, сидели вместе, пили шампанское, танцевали. А потом как замкнуло. Память совсем отшибло. Просыпаюсь в чужой хате, рядом ты. Папаша твой веселится, мол, проснулись, голубки сизокрылые? С тобой меня жутко на секс потянуло. Признаюсь, мне ни с одной так хорошо не было. Но этого я и испугался. Ты же меня знала всего сутки, а зажигала так, словно мы в любовниках года три обретались. Я даже имя твое вспомнить не мог. А тут твои предки, разговоры о свадьбе. Ты радостная, довольная, как щука, которая удачно пескаря безмозглого поймала. Вот я и решил — валить надо.
Галина вздохнула и проговорила:
— Зачем же было спектакль с училищем, документами, чемоданом разыгрывать? Ты же мужчина, офицер. Сказал бы, мол, извини, девушка, переспали мы с тобой, вот и все. Я ухожу. Неужто я тебя стала бы силком держать? Ушел бы по-хорошему, и все дела. Я бы проводила до остановки. Ты не подумал, каково мне будет после твоего подлого бегства?
— Извини. Меня ввели в заблуждение.
— Ты о том, что я шлюха?
— Не так грубо. Но в общем-то ребята говорили что-то в этом роде.
— У вас там не ребята, а бабы базарные. Запудривают головы глупым девочкам, используют их и бросают. Не все, конечно. Есть много и порядочных курсантов. Но ты, к сожалению, не таким оказался. Поверил слухам. Я даже скажу, что обо мне могли говорить.
— Не надо!
— Надо. Ваши подобия мужчин о многих девчонках поганые слухи распускали. Тебе наверняка сказали, что я постоянно у училища кручусь, лишь бы какого-нибудь лоха-курсанта зацепить и женить на себе. Даю всем подряд. Меня кидают, а я снова прихожу, и так из года в год. В общем, шлюха конченая, или, как у вас говорили, шалава пробитая. На такой женишься, рога, как у оленя, вырастут. Я права?
Смирнов вновь вздохнул и подтвердил:
— Да, права.
— А ты поверил.
— Не только я.
— А остаться на неделю хотя бы да проверить, так это или нет, духа не хватило. Конечно, ведь ребята не просто так сказали, значит, от этой шалавы надо ноги делать. А мне жутко обидно было. Ведь я не хотела абы кого. Мне ты понравился. Да, ты не первый был у меня, как и я у тебя. Но даже по поведению в постели, по страсти, которая затуманила мне голову, мог бы догадаться, что шалавы так не отдаются мужчинам. Они все расчетливо делают. А я бросилась, как говорится, в омут с головой. Ну и налетела на огромный камень, лежащий на его дне. Ладно, Боря, кто старое помянет…
— Ты прости меня, Галя, — пробубнил Смирнов.
— Давно простила, так что не переживай. А ты здесь каким образом? Вроде говорил, что советником куда-то тебя направили. Сюда, в Сирию, что ли? Или соврал?
— Соврал. Сюда я недавно попал, в командировку, а так под Москвой служу.
— Тут в охране базы, что ли?
— Да, типа того.
— Смотрю, не слишком у тебя служба идет.
— Почему?
— А ты Мирона, дружка своего, еще не забыл?
— Мирона? Нет, конечно. А он-то тут при чем?
— Это он тебя тогда из училища вывез? Впрочем, можешь не отвечать. Этот ухарь сам признался, когда решил в отпуске ко мне подвалить. Так вот, Мирон твой сейчас в училище майором на какой-то кафедре обретается, а ты все в старших лейтенантах ходишь.
— Считай, уже в капитанах. А Мирон точно к тебе подваливал?
— Можешь у него сам спросить. Номерочек дать могу, вбила сдуру, не зная, чего он хочет, да стереть забыла.
— Вот козел!
— Почему же? Ты сбежал. Я была свободна, он тоже. Почему не подвалить кобелю к шалаве?
— Не называй себя так.
— Это не я назвала, а ты и твои дружки.
— Я уже извинился, а ты меня простила. Или я что-то не понял?
— Проехали. Женился?
— Нет.
Галина удивилась или изобразила это.
— Что так? — спросила она.
— Да какая разница? Холост, и все. А ты?
— А я вышла замуж через два года после твоего бегства.
— За выпускника училища?
— Нет. За однокурсника.
— Так ты училась, что ли?
— Нет, за курсантами охотилась. Я мед окончила. И муж будущий, а сейчас уже бывший тоже.
