Это были последние слова капитана Румана.
Вертолет завертелся, потерял скорость и начал резко снижаться. Режим авторотации помогал слабо. Земля была близко. Через миг последовал удар, и оба пилота провалились в сплошную мглу.
Заед Бахит внимательно осматривал горизонт.
Сначала он услышал рокот вертолетных двигателей и сказал оператору Гулуму:
— Идут, Азиз!
— Я готов.
Бахит вызвал по радиостанции командира второго расчета и заявил:
— Мактум, цель на подлете. Лови ведомого, мы работаем по ведущему.
— Принял!
Появились вертолеты. Они, как и ранее, шли на малой высоте. Операторы подняли комплексы, привели их в боевую готовность, включили пусковые цепи ракет. Прозвучали сигналы, завибрировали прицелы. Цель захвачена. Пуск!
Ракета второго расчета пошла вслед ведомому вертолету, прошедшему прямо над ним. Тепловые ловушки были выпущены слишком поздно. Грохнули взрывы. Бандиты увидели, как «Ми-24», охваченные огнем, стремительно пошли к земле. Все произошло в считаные секунды.
Боевики заорали:
— Аллах акбар!
Хурами побежал к первому расчету. Оператор чуть опустил камеру и снимал, как догорают на земле вертолеты ВВС Сирии.
— Ты успел снять момент подрыва? — спросил Хурами.
— Все успел. Сначала подрыв ведомого вертолета, потом пуск ракеты первым расчетом и попадание. Снял, как он вертелся, охваченный пламенем, и ударился о землю. Как они оба горят. Все успел сделать.
— Молодец! Всем к кошаре!
Бандиты вывели из хижины Абдулфатаха и его племянника. Они развязали чабана, к горлу Сафара, которого держали чуть в стороне, приставили нож. Абдулфатах был уже в форме ИГИЛ.
Оператор навел на него камеру и заявил:
— Говори, чабан! Да так, чтобы я поверил твоей радости. Слова ты знаешь.
Радости в голосе чабана не было. Но он выдал на камеру все, что от него требовалось.
Оператор выключил камеру и сказал:
— Все, Расул. Моя работа завершена.
— Хорошо получилось?
— Могло быть и лучше, но на то, чтобы сделать повторную запись, уже нет времени.
— Хорошо. — Хурами выхватил пистолет и выстрелил в голову Абдулфатаху.
Тот рухнул на землю. Недалеко от него упал и Сафар с перерезанным горлом.
— Это снять? — с усмешкой спросил оператор.
— Если хочешь неприятностей, то снимай!
— Нет, неприятности мне не нужны.
— Тогда уходим!
Боевики и расчеты с комплексами бросились к машинам.
Вскоре они уже катили по полевой дороге в сторону Джамана.
Хурами включил спутниковую станцию.
— Да? — тут же ответил Файдар.
— Задача выполнена, командир, вертолеты сбиты. Все это зафиксировано, как и заявление чабана. Мы едем к Джаману.
— Хорошо! На это у вас не более десяти минут.
— Мы уже через пять минут будем у Джамана.
— На окраине разделиться! Пусть воины, занятые наблюдением и охраной, идут на базу пешком. Одной машине уйти к роще. Только тебе с расчетами и оператором следовать прямо в усадьбу!
— Понял.
— Не забудь забрать свою долю.
— Я уже ее забрал.
— Молодец! До встречи.
— До встречи.
Файдар переключился на Шабуддина.
— Амир, это Джамаль.
— Да, брат?
— Вертолеты уничтожены, исправляй ситуацию. Скоро встретимся.
— Понял тебя, спасибо. Теперь повоюем!
— Воюй, но не зарывайся.
— А ты что, мой начальник, имеешь право приказывать мне?
— А разве ты не заметил этого раньше? Ради чего я стал бы помогать человеку, который подчинен кому-то еще?
— Я плохо тебя понимаю.
— Встретимся, поговорим, поймешь. Или, может быть, ты хочешь, чтобы майор Батал поднял все вертолеты, имеющиеся у него на базе в Рухане? Я ведь могу дать ему гарантии их безопасности.
— Так вот почему ты помогаешь мне!
— Лишние слова. Тебе есть чем заняться. Работай. Позже я свяжусь с тобой и назначу место встречи.
— Я считал тебя своим братом.
— Так оно и есть, но ситуация немного изменилась. Давай поговорим об этом и о многом другом при встрече. Не волнуйся, ты завтра же приобретешь гораздо больше, чем потерял сегодня. Все, отбой! — Файдар отключил станцию.
Он был доволен. Конечно, сейчас Шабуддин рвет и мечет, но это пройдет. После боя, который надо еще выдержать.
Глава 7
С намечавшейся гулянкой, если так можно назвать мероприятие, которое готовили офицеры спецназа из группы «Байкал», ничего не получилось.
Соболь, как и обещал, в девять вечера стоял у модуля, в котором жили медики. Соня вышла. Прапорщик уже праздновал победу, но ошибся. Медсестра сказала, что не готова к такому стремительному развитию отношений, а посему не собирается идти с Соболем куда бы то ни было. Прапорщику пришлось уйти ни с чем.
С Курко произошло то же самое. Девушки словно договорились.
Галина Авдеева согласилась прогуляться со Смирновым, но и в этом случае никакого продолжения не последовало. Он все понял и не стал приглашать бывшую невесту в свой отсек. Погуляли и разошлись.
Правда, на прощание докторша извинилась, попросила Бориса не держать на нее зла и намекнула, что все в дальнейшем возможно, только для старшего лейтенанта, рассчитывавшего на большее, это стало слабым утешением.
Он проводил Галину до модуля и направился к себе. Там его ждал Соболь. Вид у него был как у карманника, который за целый день не смог тиснуть ни одного кошелька.
Прапорщик увидел Смирнова и заявил:
— Не понял! А ты чего один? Ведь вы с Галиной только что мило гуляли по центральной аллее.
— Погуляли и разошлись.
— Она что, не пошла с тобой?
— Как видишь.
— Значит, и у тебя облом?
— Как сказать. Думаю, что так даже лучше. Хрен его знает, как все сложилось бы в отсеке. Я мог бы не сдержаться. Ты понимаешь. В ответ пощечина, новые обвинения, оскорбления. Пусть будет так, как есть. Вижу, Соня с тобой тоже не пошла.
Соболь вздохнул.
— Не пошла. Как ни уламывал, что только не говорил, даже, по-моему, обещал жениться, потом, как вернемся в Россию, и уйти с этой службы.
— Короче, дал заведомо неисполнимые обещания.
