Закончилась сия бессмыслица именно так, как должна была – спустя несколько часов впереди обнаружилась толпа скифов, набившихся на выдающийся далеко в Волгу мыс. Местные воины явно намеревались тем или иным способом добраться до ладей за то время, пока те будут огибать протяженную излучину.
– Прямо держать! – приказал Викентий, и у Валентины щекочуще заныло в животе от предчувствия чьей-то скорой смерти. Огромного множества внезапных смертей! И чем дальше, тем сильнее нарастало это блаженно-пугающее ощущение.
В воздух взметнулись тучи стрел, с гулким стуком врезаясь в поднятые щиты, и чем ближе сближались враги, тем громче становился стук. Тяжелые кремниевые наконечники начали пробивать щиты насквозь, находить щели между деревянными дисками – и в воздухе наконец пахнуло свежей парной кровью. И от этого запаха, от криков боли и ярости, от зовущего предчувствия смерти Валентина впала в некое подобие транса. Она ощутила себя призраком, невесомым и бестелесным, она воспарила над местом схватки, наблюдая сверху, с реки, с берега – сразу со всех сторон, как со змеиным шелестом носы кораблей выползли на прибрежный песок и с бортов ладей славяне кинулись прямо в плотную толпу степняков, выставив вперед копья и напирая на них всем своим весом.
– По-оберегись!!! – весело предупредил Вик.
– Слава Одину! – яро провозглашали сварожичи, продавливая и пробивая копьями щиты скифов, расчищая себе берег, вскидывая над головой палицы и топоры и обрушивая их на головы степняков.
– Слава Табити! Слава матери! – отвечали скифы, встречая врагов на пики, бросая в них метательные палицы и пуская стрелы.
Валентина с блаженным трепетом ощутила присутствие смерти, разрывы нитей, означавших судьбы смертных, она увидела совсем вблизи, как покидают тела умирающих всплески, сполохи их бессмертных душ.
Девушка увидела, как прямо в самой гуще битвы величаво и бесстрашно перемещается красивая темноволосая и белолицая женщина, присаживаясь рядом то с одним, то с другим воином, давая им напиться из своей костяной, с серебряным ободком, чаши, а затем помогая покойному подняться. Воины вставали рядом со странной гостьей, ее свита стремительно росла. Валентине стало любопытно, что именно происходит, – и она скользнула вперед. Легко и просто, как полагается призраку.
– Мара… – оказавшись рядом, узнала ведьма женщину и отпрянула. Встреча со всемогущей сестрой Макоши оставила у Вали не самое лучшее воспоминание. Отпрянула девушка слишком далеко, оказавшись на пути скифа, замахнувшегося копьем, и… И всадник промчался прямо сквозь нее, прицелился обсидиановым наконечником в голову чернобородого сварожича. В последний миг тот успел прикрыться щитом, ударил проносящегося мимо врага сам, попав куда-то в бедро.
Степняк умчался, оставляя длинный кровавый след, и уже через несколько минут безвольно выпал из седла. И словно разделился от удара надвое. Тело – осталось лежать. Душа – поднялась на ноги и замерла, глядя вокруг с изрядным удивлением.
Валентина подумала, что ему нужно к Маре – легким усилием воли приподняла душу, метнула в сторону реки. И тут же сквозь девушку пролетели несколько стрел. Одна попала в шею Вика, рядом с уже торчащей под затылком. Но бог войны, словно не заметив раны, опять метнул молот и ссадил еще одного скифа.
Уцелевшие отвернули и во весь опор умчались в степь.
Всплесков освобождающихся душ становилось все меньше и меньше, ощутимо ослабел запах смерти – и странное наваждение спало. Валентина вышла из транса, оказавшись рядом с Викентием, громко перевела дух. Похоже, все время битвы она совсем не дышала.
– Вот хрень, – оттирая лоб, спросил Вик. – Ты-то здесь откуда?
– Ты чего, боли не чувствуешь? – ответила вопросом на вопрос девушка, взялась двумя руками за торчащие у приятеля из шеи стрелы и рывком выдернула сразу обе.
Великий Один взвыл и запрыгал. Судя по всему – бесчувствием он не страдал. Пахнула кровь, у девушки закружилась голова и защипало в животе. Но почти сразу – отпустило. Хотя некоторый мандраж, что-то вроде озноба, все равно бегал по телу. Валентина, медленно приходя в себя, вытянула перед собой руку, посмотрела, как дрожат пальцы.
– Ты чего, Валька? – удивился ее поведению Викентий.
– Сама не знаю, Вик, – пожала плечами девушка и повернулась к нему. – Дай осмотреть рану.
– Не трать время, – отмахнулся молодой человек. – Боги мы али нет? До завтра зарастет.
– Боги… – эхом отозвалась Валентина и снова вытянула руку…
На поле боя славяне собрали почти четыре десятка раненых степняков. Викентий приказал оказать им первую помощь – перевязать раны, вправить и укрепить переломы, после чего пригласил принять участие в общей пирушке. Вик, похоже, вообще воспринимал войну как разновидность компьютерной игрушки. Чуть больше риска, чуть больше адреналина. А в остальном – нет повода для ненависти. Пока идет битва – нужно драться что есть мочи. Закончилась схватка – с недавним врагом можно и выпить за одним столом, подлечить его и покормить, похвалить за храбрость или поделиться советом.
Скифы поначалу заподозрили в подобном благородстве подвох – но вскоре успокоились, втянулись в беседу и даже сами признали храбрость и ратное мастерство славян. К рассвету отношения вчерашних врагов стали чуть ли не дружескими – и Викентий отпустил пленников на все четыре стороны в обмен на клятву никогда более не воевать с потомками Сварога и не тревожить славянские земли.
На сем поход закончился: опасаясь близких заморозков, бог войны повернул ладьи на север, домой.
* * *
Наступившая зима стала самой долгой и нудной в жизни Валентины. Едва закончив поход, Викентий начисто пропал до самых первых оттепелей; воины тоже растворились среди лесов, вернувшись в родные селения; Макошь и Света, уже не скрывающая своих отношений с Весаром, про ведьму тоже не вспоминали. Ни Интернета, ни телевидения, ни хотя бы радио не появилось здесь даже в мечтаниях самых смелых сказочников, смертные во время своих гуляний – катаний с ледяных горок, сражений в снежки, гонок по заснеженным рекам на лосях и на лыжах за ними – темной богини сторонились, а на темных праздниках – Карачуне, колядах, Масленице – места для Валентины пока еще не нашлось. И потому из всех развлечений ей осталось только есть да спать, и ничего более.
Полных четыре месяца!
Это было похоже на маленькую смерть…
Когда с первыми весенними ручьями в Вологде объявился бог войны – ведьма вцепилась в него мертвой хваткой и не отпускала, пока снова не взошла на палубу ладьи великого Одина, возглавившей первый в новом году ратный поход потомков мудрого Сварога против детей змееногой Табити. Ей было все равно – куда, зачем, почему, насколько это опасно и чем придется заплатить за бегство из Вологды? Валентина согласилась бы на все, что угодно, – лишь бы убраться прочь, и как можно дальше, из опостылевшего места.
Время выдалось весеннее, полноводное. По разлившейся Волге корабли мчались, аки по морю – берега переполненной реки разошлись так далеко, что едва различались вдали. Скифы, понятно, заметили полтора десятка выгнувшихся на ветру парусов, украшенных символами Похвиста, бога ветров и путников, – огромными красными крестами. Но что могли сделать степняки со своими тугими луками и быстрыми скакунами против водного простора?
