Ну почему она вдруг почувствовала себя виноватой в том, что говорила с другим мужчиной? И почему ее должно хоть как-то беспокоить то обстоятельство, что она видела его с другой женщиной?
И то и другое не имело ничего общего с реальностью.
– Привет, как ты? – спросила она, слишком поздно осознав, что легкомысленный тон не подходит для человека, недавно потерявшего отца.
– Все нормально, – ответил Мартин. Низкий тембр его голоса всколыхнул чувства, которые она так упорно старалась подавить. Почему нельзя стереть их, словно мел со школьной доски, или срезать, как увядшие цветы, когда они больше не нужны?
– Я знаю, что ты видела меня с Бриджит, – сказал он, сразу переходя к делу. В его устах имя звучало как «Бриджэт», гораздо экзотичнее, чем обычное «Бриджит».
– Судя по тому, что я видела, она очень хорошенькая, – отозвалась Энди и обнаружила, что легко говорить правду, даже когда она не слишком приятна. Впрочем, какая ей разница, как выглядела та женщина? Она шла дальше, и теперь в ее жизни появился другой мужчина…
– Я надеялся, мы сможем поладить, – заявил он.
Энди вскинула брови.
– Как, мы втроем? Не представляю, каким образом…
– Вообще-то, я имел в виду нас с тобой.
Она замерла и спросила:
– А что Бриджит думает об этом?
– Ее это вполне устраивает.
– Значит, и у меня нет причин для недовольства, верно? – отозвалась Энди, удивленная своей ребяческой неприязнью. – Но на самом деле я не понимаю, зачем ты хочешь сблизиться со мной. Какой в этом смысл? Это будет неудобно для нас обоих, и не думаю, что ты нуждаешься в чем-то большем, чем мы располагаем сейчас.
Его отец умер, Энди, и тебе не следует быть такой враждебной.
– Я хочу встретиться с тобой, вот и все.
Энди уже набрала в грудь воздух, чтобы ответить Мартину, но вдруг поняла, что не знает, что говорить.
– Я скучаю по тебе, – продолжал он. – Я скучаю по нашей жизни.
Ошеломленная и едва не затянутая в неожиданный водоворот чувств, Энди быстро напомнила себе, насколько искаженным может быть человеческое восприятие после утраты близкого родственника, особенно отца или матери. Но прежде чем подумать, она спросила:
– Значит, поэтому ты привез сюда Бриджит: чтобы показать, как сильно ты скучаешь по мне?
Что она несет?
– Я не привозил ее, как ты говоришь, – со вздохом ответил Мартин. – Она приехала, потому что решила морально поддержать меня.
Как мило с ее стороны.
– А ты? Разве тебе она безразлична?
Неужели она на самом деле спросила об этом? Что за чертовщина с ней творится?
– Разумеется, нет, – продолжала Энди, прежде чем он успел ответить. – Иначе она бы не приехала сюда. Как к ней отнеслись дети?
– Они лишь несколько минут видели ее, но я и не жду…
– Подожди, кажется, я понимаю, – перебила Энди. – Ты предлагаешь мне благословить ваши отношения, чтобы дети чувствовали себя нормально и могли подружиться с ней.
– Андреа, я надеялся, что ты сможешь…
– Не поучай меня.
Мартин внезапно рассмеялся.
– Разве мой тон был поучительным?
– Ты назвал меня «Андреа».
– А разве я раньше так тебя не называл?
На самом деле так и было.
– Важны не слова, а интонация. Так или иначе, где и когда ты хотел бы встретиться?
– Буду рад уступить выбор тебе.
Типичный ответ для Мартина; он раскидывал сеть слишком широко, чтобы она не могла выпутаться.
– Мне сейчас трудно сказать, ведь я участвую в расследовании, – напомнила она.
– Пропавшая девушка? Я только что видел сюжет о ней в выпуске новостей.
– Я уверена, что мы найдем ее, и не выпущу дело из рук, пока это не произойдет.
– Думаешь, она сейчас с этим Перкинсом?
– Лучше сказать, что нам определенно нужно побеседовать с ним.
– А что насчет другого парня, поляка, о котором толкуют в Интернете?
– В самом деле?
Ну конечно, как она могла подумать, что Интернет об этом умолчит после того, как в кемпинге задавали столько вопросов о Томаше Сикоре?
– Насчет него мы еще не уверены, – сказала Энди. – А что там пишут?
– О том, что он состоит в банде, которая специализируется на торговле женщинами.
Энди внутренне застонала.
– На каком основании? Какие у них доказательства?
– Понятия не имею. Упоминаются и другие девушки с иностранными именами. Все это как-то связано с поставками технического оборудования.
– Ну что же, приятно знать, что кибердетективы находятся в курсе событий, – резко отозвалась она. – Я думала, что ты, по крайней мере, так легко не поведешься на разные слухи.
– Я всего лишь интересуюсь, – запротестовал Мартин. – Не откусывай мне голову.
Действительно, этого делать не следует.
– Извини, я не хотела. Сейчас мы ничего не знаем об этих девушках, а поскольку они не являются британскими подданными и никто из родных не заявлял об их исчезновении, то Софи находится в центре расследования.
– Естественно. – После короткой паузы Мартин добавил: – Ты дашь мне знать, когда мы сможем встретиться? Кстати, похороны назначены на следующий понедельник, и будет замечательно, если ты найдешь время повидаться до этого срока.
Как она могла отказаться? Нельзя же быть такой жестокой по отношению к нему.
– Конечно, смогу, – заверила Энди. – Я… я позвоню, когда положение немного прояснится.
Завершив разговор, она связалась с полицейским участком и запросила последнюю информацию о новостях в Интернете. Ей ответили, что пока ничего существенного не выявлено, но ситуация отслеживается и о любых изменениях будет доложено без промедления. По крайней мере, теперь Энди могла освободиться от ощущения недосказанности и взаимной обиды в отношениях с Мартином. Она помнила, как часто он напоминал ей о важности семьи и о том, что даже в ходе расследования она должна находить время для своих близких. Иногда она из-за этого спорила с ним, но в конце концов еще больше любила его за понимание, когда налаживание домашней жизни и возвращение к реальным ценностям становились жизненно важной необходимостью.
Как получилось, что он разлюбил ее? Почему она не осознала раньше, что все идет к этому?
«Я скучаю по тебе, – сказал он. – Я скучаю по нашей жизни».
Решив больше не думать о Мартине, Энди соединилась с диспетчерской.
– Джемма, – произнесла она, когда на другом конце линии подняли трубку. – Есть новости из Кракова?
