– Как они? – поинтересовалась Энди, когда Лорин закрыла дверь.
– Я бы сказала, они взволнованы. Они говорят, что нужно распечатать объявления и расклеить их по всему городу…
– Сегодня утром фотография Софи была размещена на первых полосах всех газет, – напомнила Энди.
– Так я и сказала, но ты должна понять их желание что-то предпринять для поисков девочки.
Ну разумеется… и, словно из ниоткуда, к Энди пришло мучительное воспоминание о том, как ее отец разъезжал по городу на автобусах, останавливал незнакомых людей на улицах и посещал приюты для бездомных в поисках пропавшей дочери.
Как она могла забыть об этом? Она видела, как отец ждет на автобусной остановке, когда Пенни вернется домой из школы. И, словно это происходило прямо сейчас, она ощущала его тоску и отчаяние, когда автобус проехал мимо, оставив его стоять в одиночестве.
Энди посмотрела в коридор, когда Хейди Монро вышла из кухни. С ровно уложенными волосами и в свежей одежде она выглядела лучше, чем во время их последней встречи, хотя трудно было не расслышать дрожь в ее голосе, когда она произнесла:
– Хотите кофе? Я только что его заварила.
– Спасибо, это будет чудесно, – отозвалась Энди. – Как сегодня Арчи?
Улыбка Хейди исчезла так же быстро, как и появилась.
– Спит, хвала небесам. Он полночи не мог заснуть.
Когда она скрылась на кухне, Энди и Лорин последовали за ней.
– Я собираюсь съездить в Лондон на поезде, – объявил Гэвин, как только увидел их. – Один из моих знакомых в Кестерли может заказать для нас объявления о розыске. Я расклею их на всех станциях и буду спрашивать людей, – может быть, кто-то видел ее…
Энди понимала, что он временно оторвался от реальности, поэтому оставила его слова без внимания и сказала:
– Во второй половине дня мы собираемся передать в эфир ваше обращение.
Лицо Гэвина скривилось, когда до него дошел смысл сказанного.
– Муж упоминал о том, что вы хотите снова осмотреть ее комнату, – сказала Хейди и передала Энди кофе.
Энди кивнула.
– Ее там нет, но я все равно продолжаю искать, – ухмыльнулся Гэвин. В его иронии не было веселья. – Глупо, не так ли? То есть я знаю, что ее там нет, но продолжаю надеяться на ошибку. Я твержу себе: когда в следующий раз открою дверь, то увижу, как она лежит на кровати, сидит на полу или кормит птиц.
Вспомнив, как она делала то же самое в комнате Пенни и внушала себе, что это сон, и если поискать как следует, то она проснется и Пенни появится прямо перед ней, Энди едва не всхлипнула от жалости.
– Хотите пойти со мной и посмотреть? – предложила она.
Хотя Гэвин отрицательно покачал головой, он все-таки встал.
Через несколько минут они стояли в ярких полосах солнечного света, проникавшего через щели в закрытых шторах комнаты Софи. Они слышали голоса репортеров снаружи, но было невозможно понять, о чем идет речь. Гром музыки, доносившийся из парка аттракционов, резал слух.
Мадонна исполняла свой хит Like a Virgin
[12]. Энди оставалось лишь гадать, дошел ли этот случайный намек до Гэвина.
– Что вы хотите посмотреть? – спросил он и обвел комнату безнадежным взглядом.
– Почему бы не начать с ее туалетного столика? – предложила Энди. Она поставила чашку кофе и открыла средний ящик.
– Мы все вынимали, как и ваши сотрудники, когда обыскивали комнату, – сказал Гэвин.
– Знаю. Просто хочу удостовериться, что мы ничего не упустили.
Обнаружив лишь заколки для волос, эластичную тесьму, жевательную резинку и коробку спичек, она перешла к другому ящику. Когда она закрыла последний ящик, то тихо посидела некоторое время, ни к чему не прислушиваясь и даже не размышляя ни о чем конкретном. Энди просто чувствовала, словно, впитывая окружающую атмосферу, могла понять, почему ей захотелось прийти сюда и сделать это. Что она на самом деле ожидала найти?
Энди много раз делала то же самое в комнате Пенни, и эта процедура никогда не помогала. Но кто знает, вдруг поможет сейчас?
Она встала, подошла к импровизированной вешалке и кучке обуви, разбросанной внизу.
– Как узнать, взяла ли она с собой сменную одежду? – обратилась она к Гэвину.
Он дернул головой, словно забыл, что она находится рядом.
– Э-ээ, не знаю. Мы подумали, она кое-что прихватила с собой, потому что ее рюкзачок исчез вместе с зубной пастой и принадлежностями для макияжа.
Энди кивнула и повернулась к аккуратно заправленной кровати с тряпичной куклой на подушке. Откинув белье, она подняла матрас. Она не ожидала что-либо найти, и там действительно ничего не было. Однако, когда она резко опустила матрас, то услышала звук какого-то предмета, соскользнувшего вниз по стене. Она взглянула на Гэвина, оттащила заднюю часть кровати к середине комнаты и обошла вокруг посмотреть на упавший предмет. Заинтересованная, но не забывавшая о том, что Гэвин за ней наблюдает, она подняла с пола обшарпанный альбом формата A4 с единственным словом «Софи», написанным на обложке крупными желтыми буквами.
Энди повернулась к Гэвину. Его лицо как будто почернело от потрясения.
– Мы обыскивали комнату, – хрипло пробормотал он. – Но мы не нашли этот альбом и тогда решили, что она взяла его с собой.
Энди перелистала страницы. Альбом был заполнен не только девическим почерком Софи, но и всевозможными вырезками, засушенными цветами, корешками билетов, фотографиями, рисунками…
– Мать подарила ей этот альбом для дневника, – сказал Гэвин. – Сначала они вели его вместе – сразу же после того, как Джилли узнала, что ей не суждено выжить. Тут их воспоминания, надежды и мечты… – Он приложил ладонь ко лбу и опустился на табурет.
Оставив его наедине со своими мыслями, Энди быстро просмотрела последнюю запись. Хотя там не было намеков на нынешнее положение Софи, было ясно, что эта запись не предназначалась для глаз отца. Во всяком случае, не сейчас.
– Мне придется забрать его, – мягко произнесла она.
Он кивнул.
– Вы будете бережно обращаться с ним, правда? – Энди показалось, будто он всхлипнул.
– Ну конечно, – пообещала она.
Энди вернулась к своему автомобилю, где снова открыла дневник и посмотрела на имя Томаша Сикоры, тщательно выведенное между переплетенными сердцами в тексте и на полях альбома.
Касе была ненавистна мысль сказаться больной; раньше она никогда не делала этого, когда чувствовала себя более-менее нормально. Но происходящее вокруг так сильно беспокоило ее, что ей не хотелось расставаться с детьми и даже оставлять их с Оленкой. Держать их подальше от репортеров и Интернета было важнее всего, когда люди говорили такие ужасные вещи о Томаше. Она не могла этому поверить. Даже некоторые соседи теперь обратились против него. Ей хотелось напомнить им обо всем, что он делал для них, не беря ни гроша за свою работу.
