Только потому, что его имя было связано с именем Гэри Перкинса, они называли его педофилом, растлителем детей, каким-то чудовищем. Ходили слухи, что он был членом банды, похищавшей и продававшей юных девушек. Казалось, они действительно верили, что он принимал участие в исчезновении Софи, а это было заведомой ложью.
– Но ты должна признать, что дыма без огня не бывает, – мягко настаивала Оленка. – Я знаю, это не то, что ты хотела бы слышать. Клянусь, я тоже не хочу этому верить, но, Кася, ведь ты даже не знаешь, где он…
– Он в Кракове, – выкрикнула Кася. – Он звонил мне и сказал, что скоро вернется домой.
– Я знаю, что он сказал…
– Прекрати! Пожалуйста, прекрати! – Кася закрыла уши руками. – Ты не настроишь меня против него. Он не сделал ничего плохого. Ты слышишь? Сейчас он в Польше, со своей матерью. Скоро он вернется домой.
Глядя на свою сестру, расхаживавшую по комнате и шептавшую беззвучные молитвы, Оленка выдержала долгую паузу, прежде чем сказать:
– Хорошо. Если хочешь, убеждай себя в этом, но в то же время ты должна спросить себя…
– Нет! Мне все равно, что ты говоришь. Томаш – хороший человек. Он никогда никого не обидит.
– Может быть, не тебя и не детей, но ты на самом деле не знаешь, чем он занимается большую часть времени. Он говорит, что уехал к матери, но ты не можешь быть в этом уверена. А когда он говорит тебе, что работает в кемпинге, то мне известен по меньшей мере один случай, когда его там не было.
Лицо Каси стало пепельно-серым, а ее пальцы дрожали, когда она переплела их на груди.
– Я знаю, почему ты говоришь такие вещи, – сердито бросила она. – Ты просто завидуешь, что ему платят больше, чем Глину. Ты хочешь, чтобы я поверила дурным вещам про него, и выдумываешь разную ложь…
– Я не лгу. Раньше я не хотела говорить тебе, поскольку знала, как ты расстроишься. Но, Кася, это Томаш лгал тебе о том, где он бывает по вечерам. Конечно, не каждый раз, но иногда…
– Я больше не желаю тебя слушать, – яростно перебила Кася. – Тебе придется уйти, если ты будешь говорить подобные вещи.
Услышав телефонный звонок и всем сердцем молясь о том, чтобы это оказался Томаш, она прошептала в трубку:
– Алло?
– Kotek
[13], это я.
Она опустилась на колени от облегчения.
– Томаш, где ты? Ты уже едешь домой?
– Скоро приеду. Мне еще нужно кое-что сделать, а потом я вернусь.
Опустив голову, чтобы не смотреть на сестру, Кася спросила:
– Что сделать?
– Сейчас я не буду вдаваться в подробности. Мне нужно лишь, чтобы ты поняла: все, что обо мне говорят в Интернете – сплошная ложь.
– Я знаю. Но, Томаш, полицейские снова хотят поговорить с тобой. Они звонили сегодня утром…
– Не беспокойся, я им перезвоню. Ты уже говорила с мистером и миссис Пойнтер?
– Нет, но Оленка говорит, что они вернулись из Испании. Томаш, в тот вечер Гэри Перкинс действительно уехал из кемпинга в твоем автофургоне? Так они говорят, и еще…
– Кася, не обращай внимания. Все это неправда. Скажи, как там дети?
– С ними все в порядке. Сейчас они играют наверху. В газетах все время твердят…
– В газетах? Пожалуйста, Кася, не говори с газетчиками. Они будут дурачить тебя и заставят говорить вещи, о которых ты и не думала… – он внезапно замолчал и пробормотал «kurwa!»
[14], что поразило ее, так Томаш никогда не ругался. – Мне нужно идти, – продолжал он. – Но, kotek, не сомневайся, что все будет в порядке.
Он повесил трубку, даже не попрощавшись. Кася еще ниже опустила голову, выключила телефон и попыталась выровнять дыхание. Томаш явно очень торопился, а его голос звучал так испуганно и напряженно, что казалось, будто адреналин в его жилах передался в ее кровь по телефонной линии. Ей нужно было собраться с мыслями и позволить Богу направить ее, поскольку она не имела понятия, что делать дальше.
Энди направлялась в участок, когда позвонил Лео.
– Как прошло с Пойнтерами? – спросила она до того, как он успел заговорить.
– Большой сюрприз: они не представляют, где она находится, и якобы приехали ради того, чтобы всеми силами помочь в расследовании.
– Очень любезно с их стороны.
– Как выяснилось, у Сикоры все-таки есть ключи от их дома, и он поддерживает все в должном порядке, пока они находятся в отъезде. Когда они вернулись, все выглядело точно так же, как до отъезда. Вокруг поместья установлено множество камер, но вроде бы они все фальшивые, поэтому нет записей о том, кто входил в дом и выходил на улицу.
– Как насчет сигнализации?
– У них есть сигнализация, но она не подключена к электронным часам, поэтому нельзя сказать, когда она включается или выключается.
– Просто замечательно, – пробормотала Энди. – Они позволили тебе оглядеться вокруг?
– Представь себе арабских шейхов, шоу «Джорди Шор»
[15] и фонтаны. Целая куча фонтанов. Они есть на кухне, в спальне, повсюду вдоль центральной лестницы и даже в ванных комнатах, по крайней мере, в одной из них. Когда речь зашла о Перкинсе, миссис Пойнтер запричитала о том, как она была шокирована, когда узнала о его прошлом. По словам Пойнтеров, они никого не принимают на работу без проверки в БКУ, так что она не имеет понятия, как это случилось. Но как только Софи вернется домой, она собирается серьезно поговорить с Хейди, которая обязана следить за такими вещами.
Она переводит стрелки, но ей хватает деликатности подождать, пока неприятности Хейди не закончатся.
– Она знает, бывал ли Перкинс у них дома?
– Нет, не знает. Как правило, они не якшаются с подчиненными.
– Как насчет Сикоры?
– Сплошные похвалы в его адрес. Хороший работник, надежный, честный, приятный во всех отношениях. Им известно, что сейчас он в Польше, «в отпуске по личным обстоятельствам», как они выражаются.
– Они поддерживают связь с ним?
– Судя по их словам, нет.
– М-мм… что-нибудь еще?
– Ничего особенного. Они похожи на парочку настоящих мошенников, но, как известно, внешность решает не все. Как продвигаются твои дела?
– Я нашла дневник под матрасом у Софи.
– Не может быть! – закричал Барри в телефон Лео. – Я сам там проверял!
– Он застрял между стеной и спинкой кровати. Думаю, когда я снова подняла матрас, он упал на пол. Я еще не успела прочитать его, но имя Сикоры часто встречается ближе к концу.
