– Я могу это сделать, – перебил он. – Пусть она отдохнет. Я уже набросал кое-какие заметки.
Энди взглянула на часы.
– Шона может появиться в любую минуту, – сказала она. – Она работает в отделе корпоративных связей, или в пресс-службе, как мы ее обычно называем. Она объяснит, как все будет устроено и как… – она замолчала при звуке дверного звонка и обратилась к Лорин: – Я сама открою.
Впустив Шону, Энди тихо поговорила с ней в коридоре, объяснила, что ей нужно сделать несколько звонков и что она вернется вовремя для окончательного оформления предстоящего выступления Гэвина.
– Да, я знаю, что его обвинили в изнасиловании, – обратилась Сьюзи к Джекки Пойнтер по телефону. – Судья должен оставить его под арестом.
– Полицейские уже допросили вас после ареста брата? – спросила Джекки.
– Еще нет, они собираются прийти позже.
– Хорошо. Все, что вам нужно, – это сохранять ясную голову и помнить, что вы были вместе с ним, когда он предположительно совершил изнасилование, и знаете, что это неправда.
Когда Сьюзи поняла смысл сказанного, кровь застыла у нее в жилах.
– Вы предлагаете мне… Вы говорите, что я должна…
– Вы меня прекрасно поняли. Мы обе хотим помочь вашему брату, и, думаю, будет хорошо, если он будет знать об этом. Мне пора идти. Позвоните мне после беседы с полицейскими.
Когда в трубке зазвучали короткие сигналы, Сьюзи отключилась и начала расхаживать по гостиной квартиры на пятом этаже, куда она переехала по поручению Джекки. Она не видела Гэри после его ареста, не разговаривала с ним и не хотела этого делать. Если бы ей хватило мужества, она бы связалась с полицией и рассказала все, что ей известно, но она слишком боялась того, что Пойнтеры в таком случае могут сделать с ней и с Гэри. Быстро набрав номер своей матери, она выпалила:
– Они хотят, чтобы я предоставила Гэри алиби и сказала, что он не… ну, ты знаешь.
– Ну и сделай это, – устало ответила ее мать. – Ты же не хочешь снова видеть его в тюрьме, разве не так?
– Он все равно отправится в тюрьму за нарушение судебного постановления.
– Но не на такой срок, какой ему назначат, если они докажут обвинения в его адрес. Сьюзи, он член семьи, а родственники должны держаться вместе.
– Но как же я? Я не хочу лгать…
– Понимаю, но иногда приходится так поступать. Если не хочешь делать это ради него, сделай это ради меня.
Не зная, как ответить, Сьюзи положила трубку и опустилась на колени. Все казалось бессмысленным. Она приехала сюда в надежде начать новую жизнь, но все обернулось против нее.
– Мама, мы можем поговорить?
– Только недолго, – предупредила Энди, радуясь тому, что репортеры отправились на пресс-конференцию, когда она вернулась к дому Монро. – У тебя все в порядке?
– Да, нормально, – ответила Алайна. – Я только хотела убедиться, что у тебя все хорошо. Папа сегодня не звонил?
– Утром я получила от него сообщение о трастовом фонде, который дедушка Дуг учредил для вас с Люком.
– Ну да, и что?
– Он хочет, чтобы мы отправились в юридическую контору, где нужно будет подписать кое-какие документы.
– Здорово. Значит, ты встретишься с ним сегодня вечером, да?
– Да. Люк еще дома?
– Я его не видела, но вчера у них была бурная вечеринка, так что он, наверное, еще спит.
– Окажи мне услугу и попробуй позвонить ему.
– Что ему передать?
– Я лишь хочу знать, где он находится, вот и все.
– Хорошо. Есть новости насчет Софи?
Тронутая вниманием дочери и втайне желая, чтобы Софи знала, как много людей беспокоится о ней, Энди ответила:
– Есть кое-какие успехи, но ничего такого, о чем можно говорить открыто. Мне пора идти. Не забудь позвонить Люку.
Она отключилась и достала полицейскую рацию.
– Джемма, ты на связи? Как дела?
– Только что звонила Кася Домански, – взволнованно сказала Джемма. – Судя по всему, Сикора возвращается и должен быть здесь где-то в понедельник.
Надеясь, что это окажется правдой, Энди спросила:
– Значит, он едет на автомобиле?
– Судя по всему, да.
– Хорошо. Нам нужно подготовиться и перехватить его, как только он попадет в страну. Как он собирается это сделать? Через Кале?
– Это наиболее очевидный маршрут. Сделай оповещение для всех портов. Голд уже в курсе дела?
– Нет, но…
– Не беспокойся, я скажу ему, когда он приедет сюда. Ты же понимаешь, мы не хотим, чтобы репортеры прознали об этом.
– Разумеется.
– Ты поедешь в суд вместе с Лео?
– Да, мы как раз собирались выезжать.
– Ладно, позвони мне, когда все закончится.
Кася находилась в польском продуктовом магазине Генрика в старом квартале Кестерли, куда приезжала каждую неделю, чтобы купить любимые лакомства Томаша из родной страны. Не имело значения, что сейчас он мог регулярно есть их; ей все равно хотелось приготовить что-нибудь особенное, когда он вернется домой.
Немного раньше он прислал ей эсэмэс, где писал, что утром собирается выехать в Англию и должен прибыть в Кестерли в понедельник к полудню.
«Пожалуйста, свяжись с полицией и скажи им, что я приезжаю, – написал он в конце. – Но больше никому не говори, даже Оленке или детям».
Поэтому, несмотря на желание поделиться своей радостью и облегчением, Кася держала свои чувства при себе. Она была счастлива тем, что Томаш собирается помочь полицейским рассеять ужасное заблуждение, вызвавшее всеобщую враждебность по отношению к нему. Она ни секунды не сомневалась в том, что это ошибка. То, что он работал в кемпинге и знал Софи, вовсе не означало, что он был каким-то хищником или сводником, который морочит головы девушкам и заставляет их поверить, что он собирается помочь им найти лучшую жизнь. Томаш не мог никому причинить вреда, особенно юной девушке. Скоро все узнают, как они заблуждались и как жестоко было думать, что он способен на все эти ужасные вещи, которые ему приписывали.
Если кто-то и мог причинить вред Софи – а Кася ежедневно молилась о том, чтобы этого не произошло, – то она была уверена, что это был Гэри Перкинс, который, как недавно сообщили по телевизору, был оставлен под арестом. Именно он имел преступное прошлое, доказывавшее, что он уже совращал несовершеннолетних девушек. Несмотря на слова Оленки, Кася не сомневалась, что между Томашем и Гэри Перкинсом не существовало дружеских или даже приятельских отношений. Иначе она бы знала об этом. Одного мимолетного упоминания Томаша было бы достаточно, но она не слышала ничего подобного.
