– Я думал об этом и говорю это, потому что это правда. Ты делала то же самое, что и твои родители, а я был не готов видеть наших детей в таком же положении.
– Значит, ты спас их, когда ушел от меня и бросил их? Да, в этом есть своя логика.
– Я думал, что если я уйду, то у тебя не останется выбора. Тебе следовало поставить их во главу угла, но что ты сделала? Вместо меня ты сделала опекунами детей сначала твоего кузена Фрэнка и его жену, а потом твою мать.
– Им было тринадцать и пятнадцать лет. Как, черт побери, я могла справиться одна при такой напряженной работе?
– Ты могла оставить работу. Я достаточно много зарабатывал и готов был дать тебе все, о чем бы ты ни попросила. Но нет, ты была слишком гордой, чтобы брать у меня деньги. Ты сама зарабатывала на жизнь, и пока ты могла это делать, то ставила свою карьеру выше детей.
– Это неправда! Ничто не имело для меня большего значения…
– Но ты не показывала этого и даже не вела себя соответствующим образом.
– Тогда как получилось, что сейчас у меня с ними такие прекрасные отношения? И если ты пытаешься намекнуть, что кто-то из них мог погрузиться в такую же депрессию, как Пенни, а я бы этого не заметила, то глубоко заблуждаешься. Извини, Мартин, ты можешь находить любые предлоги, чтобы сделать меня ответственной за свой поступок, но, в конце концов, это ты ушел из семьи, а не я.
Поскольку Мартин не мог этого отрицать, да и вообще не любил долгие споры, он прикусил язык и тяжело вздохнул.
– Я действительно не хотел, чтобы так получилось, – сказал он. – Но в то же время думаю, что наш разрыв был бы неизбежен, но, разумеется, ты права: это я все испортил.
Вспомнив о том, как он умел снимать напряжение и находить выход из конфликтных ситуаций, Энди подумала, что этого ей, пожалуй, больше всего не хватало после разлуки с Мартином. Он не умел справляться со своими обидами и ни о чем не жалел, но мог признавать свои ошибки и даже раскаиваться в них.
Возможно, ей стоило попробовать сделать то же самое.
– Ну и что дальше? – спросила она, не желая встретиться с ним взглядом.
– Не знаю, – отозвался он. – Ясно, что прежде всего я должен как-то наладить отношения с Люком. – Он озабоченно взглянул на нее. – У Алайны все в порядке, ведь так? Пожалуйста, скажи, что я ничего не упустил…
– На первый взгляд, все хорошо, – перебила она. «Если не считать, что она помешалась на желании помирить нас», но Энди определенно не собиралась произносить это вслух. – Ей довольно трудно примириться с присутствием Бриджит, – осторожно добавила она.
Мартин медленно кивнул, признавая ее правоту. Энди не хотела углубляться в подробности их отношений, но невольно все же спросила:
– Вы давно вместе?
Он как будто не расслышал вопрос.
– Она понимает, что с ее стороны будет неправильно прийти на похороны. Она не знала отца и едва знакома с мамой и детьми…
– У вас все серьезно? – сжавшись в комок, снова перебила Энди.
– Мама хочет, чтобы потом мы все собрались у нее как одна семья, – сказал он, опять пропустив ее вопрос мимо ушей. – Ты согласна?
– Разумеется, – ответила Энди.
Потянувшись к ее руке, он переплел их пальцы и иронично улыбнулся. Энди гадала, что происходит у него в голове, собирается ли он в чем-то признаться или о чем-то спросить, и едва не улыбнулась в ответ, когда он спросил:
– Хочешь поесть здесь, в баре, или пойдем в ресторан? Сегодня там будет выступать музыкальная группа, поэтому лучше заказать столик заранее.
Немного позднее, когда они уже поужинали, а на столе стояла полупустая бутылка вина, Энди осознала, что снова стала жертвой врожденных талантов Мартина. В его обществе собеседник всегда чувствовал себя непринужденно; Мартин прекрасно умел слушать и находить правильные ответы. В то же время он остроумно шутил и позволял другому человеку сознавать, что его личность и мнение имеют важное значение. Конечно, только в том случае, если Мартин не расходился во взглядах с собеседником, но даже тогда он не был агрессивным или твердолобым, а лишь убедительным, иногда настойчивым, хотя и не в такой степени, чтобы повысить голос или опуститься до оскорбления. Иногда его спокойствие доводило Энди до такого раздражения, что она начинала швыряться в него вещами, что неизменно вызывало у него смех.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он, когда унесли тарелки.
– Разве я улыбалась?
Мартин кивнул. Энди пожала плечами и попыталась сделать так, чтобы ее следующее замечание выглядело несущественным.
– Наверное, я подумала о том, как нам иногда бывало хорошо вдвоем. Мы во многом очень разные, но каким-то образом мы привыкли… – она снова пожала плечами, – или, скорее, притерлись друг к другу. Во всяком случае, я так считала.
– Послушай, – мягко сказал Мартин. – Клянусь, я никогда не думал, что раньше все было плохо. У нас бывали действительно хорошие моменты, даже очень хорошие. Кроме добрых воспоминаний, у нас есть двое замечательных детей, которыми мы можем гордиться.
Энди обнаружила, что ее мысли обратились к Софи, чья семья была практически разрушена после смерти ее матери, и она уже собиралась высказать их вслух, когда вспомнила обвинение мужа. Она слишком увлекалась своей работой.
– Сейчас ты думаешь о пропавшей девушке и не можешь это скрыть от меня, – произнес Мартин сардоническим тоном, который так хорошо был ей знаком. – Мысли о ней не покидают тебя ни сейчас, ни в любое другое время. Как продвигаются поиски?
Энди озабоченно посмотрела на него, желая убедиться, что он действительно хочет выслушать подробный рассказ о событиях прошлой недели. Это была еще одна черта Мартина, которой ей не хватало: он умел слушать тихо и терпеливо, пока она рассказывала о том или ином деле, иногда понимающе кивая или же озадаченно хмурясь и часто помогая ей найти другую перспективу или даже ответ, скрытый в чаще противоречивой информации.
Сегодня вечером этого не произошло, и она не рассказала ему о беспокойстве, которое испытывала во время пресс-конференции. Или это случилось потом? Энди уже не помнила, но знала, что беспокойство по-прежнему жило в ней.
– Значит, ты думаешь, что этот поляк знает, где она находится? – спросил Мартин, когда они подошли к ее автомобилю.
Она отодвинула в сторону свои сомнения и ответила:
– Думаю, есть неплохой шанс, что ему что-то известно.
– А как насчет Перкинса?
– Еще не знаю, какую роль он сыграл в последних событиях, но за кулисами этого кемпинга явно происходит что-то нехорошее. В этом я вполне уверена.
Мартин понимающе кивнул.
– Если Софи забрала свой компьютер и телефон, то странно, почему она перестала выходить на связь.
– Мы постоянно думаем об этом. Единственный ответ заключается в том, что она каким-то образом потеряла свои вещи или кто-то забрал их у нее.
