Косметолог улыбнулась.
– Это отдушка.
– Что? – Сима растерялась.
– Отдушка, такое вещество, которое применяется для придания запаха.
Сима даже расстроилась, оказывается, почудившийся ей запах элитарности и престижа всего лишь обман, добавка, смесь синтетических препаратов.
«Впрочем, чего ты придумываешь? – упрекнула она себя. – Вся наша жизнь сплошная отдушка. Интересно, а Аванесов настоящий?»
– Расслабьтесь, я нанесу вам на лицо крем, – сказала косметолог, усадив Серафиму в высокое кресло.
И Серафима «поплыла». Мягкие и нежные руки порхали над ее лицом, гладили, пощипывали, слегка прикасались, и магия ритуала завораживала.
Сима буквально летела домой, ощущая, что родилась заново, и подтверждением тому была кожа как у младенца.
– Как жаль расставаться с такой красотой, – грустно вздохнула она, очищая апельсин.
С детства у Серафимы была аллергия на апельсины, лицо мгновенно покрывалось противной мелкой красной сыпью. Но ее задание требовало принести красоту в жертву, по-другому никак не получалось. Апельсинов на тарелке было много, сок от них брызгал на руки, и она вталкивала ненавистные фрукты в себя кусочек за кусочком.
Утром следующего дня, распухшая от поедания апельсинов, с лицом в алой сыпи, Сима стояла у стойки администратора косметического салона и причитала:
– Девушка, что у вас за косметика такая?! Посмотрите, на кого я похожа! Что вы со мной сделали?! Где ваш директор?
Перепуганная администратор сочувственно смотрела на посетительницу.
– Инга Валерьевна сейчас подойдет, не волнуйтесь только. А пока вас врач посмотрит.
– Не нужен мне врач! Я хочу видеть директора! Вас лицензии лишить надо за такую работу!
Тут в салон вошла Инга и, услышав громкий крик Симы, подошла, взяла ее под руку и мягко сказала:
– Я директор. Пройдемте ко мне в кабинет.
В кабинете у Шинковой Сима повторила уже сказанное.
– Сейчас разберемся, – участливо кивала Инга. – Чай или кофе? Может быть, коньяк?
– Давайте начнем с чая.
Сима пила чай маленькими глотками и слушала Ингу. Директор салона извинилась за возможные некачественные косметические препараты, пообещала, что салон вернет деньги, сделает подарок, и убедительно просила решить дело сейчас на месте и больше никуда не обращаться, потому что салону важна хорошая репутация. Сима утвердительно кивала и, перехватив инициативу, начала говорить сама, с жаром рассказывая, что занялась внешностью после того, как супруг-изменщик увлекся молодой. Она так вошла в образ, что поверила в негодяя-мужа, разлучницу-молодку и даже пустила слезу.
– Да, эти мужчины из нас веревки вьют, – напряженно сказала Инга. – Стараешься выглядеть, все делаешь для семьи, а он волочится за короткой юбкой. – Ее глаза стали грустными.
– Да девка нахалка, молодая. Мой квартиру ей снял, захаживает вечерами, а она возьмет и родит ему, вот позор перед внуками.
Дальнейшая раскрутка темы ничего не дала. Инга изменилась в лице, так неприятен был разговор об изменах мужей. Она даже отвернулась к окну и замолчала, медленно помешивая ложечкой чай. Симина «история» закончилась, а Инга все сидела, мрачно глядя в окно. Молчание так затянулось, что стало неловким, и Серафима начала покашливать.
– Извините меня. – Инга словно очнулась. – Я задумалась о своем.
– У вас тоже муж гуляет? – участливо спросила Серафима.
– Мой муж серьезный и солидный человек. Я с ним счастлива, – отрезала Инга.
До коньяка дело так и не дошло.
Сима еще долго проторчала в салоне, теперь в кабинете врача, который недоумевал по поводу ее сыпи, получила укол и выглядывала очередную «жертву» – сердобольную дамочку-сотрудницу салона, которая может отозваться на ее историю и взамен рассказать что-то про Ингу.
На бесплатные восстанавливающие процедуры Сима ходила уже три дня, приставая то к косметологам, то к посетительницам салона, Ингу она больше не видела. Наконец Серафиме повезло, одна из сменных администраторов салона оказалась ее знакомой. Когда-то девушка проходила практику в газете, но потом передумала учиться на журналиста. Конечно, красота интереснее и перспективнее, чем общественно-политическая деятельность. Вот она, Серафима, чего добилась? Выщелкнули из редакции, как ненужный рудимент.
– Кариночка! Здравствуй, дорогая, вот где ты работаешь. А твоя мама говорила, что будешь поступать на следующий год в медицинский. Правильно, что решила с журналистикой завязать, не женское это дело.
– Ой, Сим Пална. Так это вы та самая клиентка, у которой на лице высыпание после наших процедур?
– Я, Кариночка, я!
– Ой, косметолог так переживала! Инга Валерьевна на нее кричала.
– А как я переживала, когда покрылась красной коркой. Но меня ваша Инга уговорила не скандалить, приятная такая женщина, чай с ней пили.
Этого вступления было достаточно, чтобы Карина рассказала, как весь салон сочувствует директрисе, потому что ее муж, мэр города Шинков, встречается с какой-то молоденькой девицей. Впрочем, до этой девицы были и другие дамочки. Карина сама слышала, как Инга плакала в кабинете.
– Жаль Ингу, она такая красавица, ухоженная, холеная. Как ее можно на кого-то променять?
– А кто это пассия?
– Я толком ничего не знаю, девчонки шуршали языком, они тоже отголоски разговоров слышали. Инга, даже когда ей очень плохо, виду не подаст, все время с гордо поднятой головой. Вот такая у нас директор, ведь муж у нее мэр, ей по статусу «подавать вид» не положено.
– Наверное, ее подруги поддерживают, – словно невзначай заметила Сима. – Кариночка, а с кем Шинкова дружит?
– Нет у нее подруг, Сима Пална, одиночка она. С мужем, но одинокая, такое одиночество вдвоем тоже бывает.
Глава 23
Папка следователя Аванесова
Газета – лучшее, что было в ее жизни, – такой вывод Серафима сделала сразу, как начала работать в издании, его подтверждала и сейчас. Телевидение она перестала принимать, когда увидела однажды фильм о ее любимой Белле Ахмадулиной. Поэтесса на экране казалась больной, заторможенной, с уродливой маской вместо лица. И мир вокруг нее казался опустошенным и рыхлым. Нет, так уродовать своих героев – преступление.
Серафима любила время, когда заканчивается сбор фактов и она, полная впечатлений от увиденного и услышанного, садилась за компьютер. Начинался мучительный процесс творчества с переплетающимися аргументами, как волокнами каната, взвешиванием фактов, мнений экспертов, обоснованием авторской идеи, с добавлением стилистических изысков, украшающих любую публикацию.
Сима знала, что Аванесов сегодня будет заниматься близким к журналистике делом – анализом доказательств, так, по крайней мере, он ей сказал.
