– А ничего, что у пажа есть другие девчонки?
– Это не имеет никакого отношения к королеве.
– Вы уверены? А ничего, что эти две девчонки мертвы, ушли за королевой, вернее, королева за ними, завершая, так сказать, скорбные трапезы.
– Я же сказал, что не имею отношения к их гибели! Выясняйте сами, что произошло.
– Вот я и пытаюсь, а вы мне сказочку про королеву рассказываете. Скажите, а Инга знала про Риту?
– Знала, она про многих его дам знала и про нее тоже.
– А то, что вы были любовником Риты, она тоже знала или у пажа свои тайны?
– Нет, Инга об этом не знала, да и наши отношения Рита инициировала сама, сама придумывала, сама расхлебывала. Инга сильно переживала, что ее муж очень увлекся девочкой.
– А про Тамару Инга знала?
– Да. Это она на нее внимание обратила, когда мы сидели в машине. Сказала, смотри, какая милая девочка стоит на остановке, тебе надо в такую влюбиться. И так получилось, что на следующий день я снова Тому на остановке увидел и подвез.
– А Инга что?
– Посмеялась, сказала, молодец, милый мальчик. Да какое это теперь имеет значение?
– Да, «Санта-Барбара» отдыхает, – произнес Аванесов.
– Я могу ехать?
– Нет, Саша, нам все-таки придется прокатиться в отдел.
– Что, еще вопросы остались?
– Да, пожалуй, еще один и самый простой вопрос. Инга знала, что твоя фамилия по отцу Савватеев?
Глава 41
Саша – от частного к общему
Пять лет назад
Саша Савватеев очень любил папу, маму и бабушку, но про папу мальчик всегда знал, что он занятой человек и очень много времени проводит на работе. Когда мама ругала Сашу за какие-то поступки и пыталась призвать сына к порядку, она обычно говорила:
– Скажу отцу, он тебя образумит!
В ответ Саша только улыбался, отец был добрейшим человеком и вел с сыном исключительно демократические беседы о смысле жизни. Платон Савватеев-старший приехал в город из деревни, где была большая семья, ценившая каждый заработанный кусок хлеба, поэтому в своей жизни он всего добивался собственным трудом и очень хотел, чтобы это понимал и Саша.
– Только работа, и еще раз работа до кровавых мозолей поможет состояться в жизни, – обычно такую установку он давал сыну, и Саша запоминал отцовские слова. Он тоже трудился – в учебе был ударником, пел в хоре.
Еще мальчик любил бывать на маминой работе, в радиокомитете, где она много лет трудилась звукорежиссером. Мамины руки колдовали над пультом, пальцы словно порхали над кнопками, клавишами, стойками и розетками, менялся уровень громкости, отстраивался звук, записывались выступления разных людей. Саша, конечно, знал, что с физической точки зрения звук представляет собой колебания воздуха, но осмыслить это у него не получалось, потому что мир звуков был для него волшебством, а волшебство нельзя объяснить с научной точки зрения.
Вселенная звуков всегда удивляла Сашу, это было пространство фантазий и ассоциаций. Звуки не существовали сами по себе, а складывались в ритмы, которые и создавали движение. Еще Саша слышал, как мир вокруг шуршит, шипит, лает, шумит, поет звуками. Мама утверждала, что с помощью звуков можно пробудить в человеке стремление к творчеству или разрушению. Саша стал коллекционировать и записывать необычные звуки, например, шум стиральной машины, которая давала такой свист при отжиме, как будто ракета стартовала с космодрома. А потом появились компьютерные программы, которые позволяли записывать звук из различных источников, и это был новый виток волшебства.
В старших классах школы на классные часы стали приглашать родителей, чтобы они рассказали о своей профессии. Саша очень хотел, чтобы в школу пришла мама, но она попросила его пригласить отца.
– Мам, ну что можно рассказать о профессии экономиста? Как сводить «сальдо с бульдой»? Голые, сухие цифры. Да кому они из ребят будут интересны? У нас в классе никто не хочет стать бухгалтером, их на рынке труда переизбыток, а в «Газпром» не каждый устроится!
– Сашка, Сашка! Твой отец романтик в душе, поэтому не волнуйся и не переживай, все будет в лучшем виде.
Отец, на удивление, согласился сразу, а у Саши была тайная надежда, что он откажется и ситуация сама собой разрешится. Саша так волновался на классном часе, что у него даже вспотели ладони, но папу ребята слушали так, как не слушали никого другого, внимательно и с интересом. Как оказалось, само слово «экономика» было придумано в Древней Греции и означало «домоводство», потому что анализировалось ведение домашнего хозяйства, а первым экономистом был Аристотель, который открыл теорию обмена товаров, их стоимости и полезности.
– Экономист, – говорил папа, – это центральная фигура в производственном процессе любого предприятия, потому что именно он делает анализ по оценке ее успешности и возможностей.
Папе аплодировали, и Саша им гордился, ребята дружески хлопали его по плечу.
– Ну, батя у тебя молодец! Умный такой!
– Ну как? – спросила вечером мама.
– Звукорежиссер отдыхает! Спасибо, мама!
– Я же тебе говорила, что наш папа молодец. Он любит свою работу и интересно про нее рассказывает.
Однажды мальчик случайно услышал разговор родителей.
– «Промсвязь» будут приватизировать, – тихо говорил отец.
– Как могут приватизировать государственное предприятие?
– Слишком много вышестоящих товарищей хотят оттяпать у государства лакомый кусочек, в том числе и губернатор, я уже не говорю про нашего мэра.
– Так здесь, наверное, сам Шинков инициатор?
– По крайней мере, со мной разговаривал он.
– Что ты ему сказал?
– Правду и только правду!
– Платон, какую правду?
– Сказал, что этого делать никак нельзя, и я хочу этому разворовыванию помешать. Я написал в Генеральную прокуратуру.
– Ты как наивный ребенок! Кому нужна твоя правда? Ты о нас подумал?
– Подумал, если со мной что-то случится, ты береги сына.
– Платон, с тобой не может ничего случиться, не может! – заплакала мама.
Через неделю отец не вернулся с работы. Просто исчез. Саша вместе с мамой ходил в отделение милиции, чтобы подать заявление. Хмурый милиционер заявление брать отказывался.
– Гражданочка, пройдет трое суток, и если ваш муж не объявится, то вот тогда мы примем заявление. Может, он загулял где-то?
Заявление действительно взяли через три дня, но папа так и не объявился. Бабушка, не выдержав исчезновения сына, скончалась через месяц. Мама таяла на глазах, и все время стояла у окна, как будто могла внезапно увидеть отца, но вслух плакала и повторяла совсем другое:
