Следует отметить, что М. С. Горбачёв не только вступался за членов МДГ, но и направлял Съезд в русло обсуждения именно их выступлений, «раскручивал» их весьма радикальные предложения: «Но вот возникла ситуация после выступления товарища Афанасьева, и мы должны её разрешить. Затем пойдут другие выступления»
[303]. То есть Съезд занимался не рассмотрением законопроектов или докладов руководства страны о положении дел в СССР и в мире, а обсуждал выступления двух депутатов, вносивших раскол в Съезд и заражавших всех вирусом антисоветизма. Даже после того, как депутаты перешли к другим темам и провели выборы в Верховный Совет СССР, обсудили вопрос о предоставлении мест в Верховном Совете СССР от Нагорно-Карабахской автономной области, М. С. Горбачёв предложил вернуться к обсуждению выступлений Афанасьева и Попова: «Товарищи, мы должны обдумать такой вопрос. Мы приостановили обмен мнениями в связи с выступлением товарища Афанасьева, в развитие которого, так я понял, выступали товарищи Попов и Адамович, поскольку они выступали с развернутыми, так сказать, подготовленными, продуманными предложениями. И я считаю, что те темы, которые они затронули, настолько серьёзны, что мы должны вернуться к ним и хотя бы одно заседание им посвятить…»
[304].
Также поддержку со стороны М. С. Горбачёва получила уже упоминавшаяся ранее идея МДГ об автоматическом, без голосования, прохождении Б. Н. Ельцина в Совет Национальностей Верховного Совета СССР. Хотя, очевидно, что эта идея несостоятельна не только юридически, но даже логически. Однако в итоге Б. Н. Ельцин поднимался по политической лестнице, причём не без активной помощи М. С. Горбачёва.
Таким образом, можно сделать вывод, что Межрегиональная депутатская группа действовала очень организованно и спаянно, при этом постоянно получая покровительство и поддержку от руководства Съезда народных депутатов СССР и лично от М. С. Горбачёва.
В отношении организации деятельности Межрегиональной депутатской группы следует обратить внимание на ещё один факт. Ошибочно думать, что заседания Межрегиональной депутатской группы проходили где-то в подполье либо у кого-то на квартире. Как это ни удивительно, но МДГ заседала в Кремле
[305].
Уже на своём заседании 22 июля 1989 г. МДГ стала обсуждать, какое помещение для заседаний ей выбрать. Дом политпросвещения был отвергнут, поскольку он «хорош всем, кроме одного: это недостаточно солидно для межрегиональной группы» (Заславский П. П.)
[306]. И далее Г. Х. Попов, не мудрствуя лукаво, и вовсе прямо заявил: «Я не вижу никаких оснований, почему мы не можем собраться в Кремле… Мы… настаиваем на праве депутатов собираться тогда, когда удобно и где удобно. И в частности, мы говорим: в Кремле достаточно помещений. В Кремле есть Дворец съездов, старый зал, где заседал Верховный Совет. Поэтому, мне думается, нужно направить очень резкую, короткую телеграмму (М. С. Горбачёву с требованием предоставления одного из залов Кремля для собраний. – Д. Л.)… Если нам откажут по этой телеграмме, тогда мы сделаем соответствующее заявление для печати и прессы о том, что нам не дали помещение, и будем решать, где нам собираться»
[307]. Причём далее Г. Х. Попов заявил, что помещение готов был предоставить факультет журналистики Московского Университета, находящийся рядом с Красной площадью, также может предоставить помещение Союз научных и инженерных обществ, дом учёных. Однако, как видно, группа рыночников и антисоветчиков работала открыто и, более того, считала ниже своего достоинства собираться где-то, кроме Кремля. Ради «выбивания» зала в Кремле они были готовы пойти на манипулирование угрозой скандала в печати и тем самым, безусловно, заработать дополнительные политические очки и показать на деле косность «системы».
Интересно отметить, что на М. С. Горбачёва надежды были не напрасны, и он, видимо, уже неоднократно членов МДГ выручал, поскольку, когда один из депутатов предложил обратиться не к Горбачёву, а к Лукьянову, Г. Х. Попов ответил: «С Лукьяновым надо прекратить переговоры, переговоров велось достаточно. Теперь надо вести переговоры с Председателем, потому что потом будет сказано, почему вы не пришли ко мне и не сказали (выделено мной. – Д. Л.)»
[308].
Деятельность МДГ подчинялась и служила исключительно западным интересам, а не интересам демократии вообще, как официально провозглашалось. К примеру, депутат Адамович А. М. заявил: «В витринах западных магазинов – товары. А в наших неплохо бы вешать портреты министров: в мясном – министра сельского хозяйства, в обувном – легкой промышленности и так далее»
[309]. То есть, по представлениям господина Адамовича, товары были только в «западных» магазинах: ни в СССР, ни в «азиатских», ни в «латиноамериканских», ни в других магазинах их не было. И такое же заведомо ложное представление внушалось большинству народных депутатов СССР.
Интересно отметить, что на самом I Съезде открыто заявлялось о том, что в США уже знали, что на Съезде выступит объединенная оппозиционная фракция. Генеральный директор ТАСС Л. П. Кравченко заявил: «Для меня не было неожиданным выступление ни товарища Афанасьева, ни товарища Попова. Случилось так, что я совсем недавно был в Соединённых Штатах Америки и уже там вынужден был вести дискуссию по поводу того, выступит ли на этом Съезде объединённая оппозиционная фракция в составе примерно 350–400 человек. В США почему-то сумели подсчитать её заранее»
[310].
Поэтому, исходя из того, «чьи» интересы отстаивала МДГ, исходя из того, что на Западе уже знали о выступлении «оппозиции», не остается никаких сомнений, что Межрегиональная депутатская группа служила целиком и полностью западным интересам и в первую очередь интересам США.
Однако далеко не все депутаты поддерживали идеи и фракционную деятельность МДГ. Многие из них ее категорически осуждали, говоря, что фракционность ведёт к расколу Съезда и уводит его от решения насущных государственных проблем
[311]. Неслучайно при избрании Верховного Совета СССР подавляющее большинство депутатов от МДГ в его состав не вошли, получив больше голосов «против», чем «за»
[312].
