Высокомерие, самоуверенность и безнаказанность депутатов из Прибалтики позволили даже им заявить, что они приехали на Съезд для сотрудничества и если в отношении трех республик будут звучать критические замечания, то они «могут сделать это сотрудничество невозможным»
[424]. Как видно, депутаты из этих трех республик вели себя так, будто бы Латвия, Литва и Эстония уже вышли из состава СССР, и их депутаты присутствуют на Съезде лишь по своей доброй воле.
Заявлялось также, что, к примеру, «…в Литве условия её вступления в Союз ещё изучаются. Комиссия, занимающаяся изучением обстоятельств заключения договора Молотова – Риббентропа, ещё выясняет: было ли это вступление в Союз или это была оккупация»
[425]; говорилось, что «прибалтийские государства, их народы сейчас считают, что их статус в составе Союз ССР далеко не определён»
[426].
Как представляется, наиболее точно истинные намерения прибалтийских республик передал депутат от Эстонской ССР Яровой В. И.: «Постоянно проводится мысль о том, что вступление Эстонии в Советский Союз – это акт насилия, оккупация, принёсшая горе эстонскому народу, который сегодня мог бы жить лучше, чем соседняя Финляндия. Вот почему некоторые идеологи Народного фронта так упорно добиваются у Москвы признания как утративших силу с момента подписания пакта Молотова – Риббентропа от 23 августа 1939 года и секретных протоколов к нему. Нет, не ради восстановления исторической правды проявляется такая настойчивость, а с целью возврата республике состояния 1939 года. И если раньше об этом говорилось шёпотом, в уютных кафе, в тишине творческих мастерских, то теперь заявляется громогласно, так чтобы услышал весь мир»
[427].
Случайно это или нет, но вопрос об осуждении пакта Молотова – Риббентропа лоббировался очень активно, достаточно лишь сказать, что во время заседания Съезда дошло до того, что слово для выступления дали подряд 4 (!) депутатам из Прибалтики
[428]. И несмотря на немногочисленность своих республик, депутаты из Прибалтики выступали чаще всего
[429].
Не скрывал свою заинтересованность в обсуждении ситуации, связанной с договором и якобы секретным протоколом к нему, и М. С. Горбачёв, который высказался за создание комиссии, изучившей бы данный вопрос
[430].
Именно руководство СССР на I всесоюзном Съезде народных депутатов инициировало создание комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении 1939 г. – в конце заседания 2 июля 1989 г. слово взял председательствующий А. И. Лукьянов и заявил, что образование этой комиссии – это «поручение, которое депутаты дали Президиуму вместе с делегациями союзных республик»
[431]. Хочется верить, что на каждое поручение депутатов Президиум реагировал так же оперативно и исполнительно.
В состав комиссии вошли в основном представители научной и творческой интеллигенции, а также партийные работники. Из 26 членов комиссии 12 оказались депутатами прибалтийских республик, 2 – Молдавской ССР, а возглавил комиссию А. Н. Яковлев, что, думается, тоже неслучайно, и всё это в совокупности, безусловно, предопределило результат её работы
[432].
О роли руководства СССР в развитии ситуации в прибалтийских республиках опять же очень точно выразился депутат Яровой В. И.: «О том, как развиваются события в Прибалтике, хорошо известно в Центральном Комитете КПСС и в Президиуме Верховного Совета. Однако многочисленные обращения трудовых коллективов, первичных партийных организаций, отдельных граждан, выражающих тревогу и озабоченность будущим Эстонии, остаются без внимания. Создаётся впечатление, что спасение утопающих предоставлено самим утопающим»
[433].
Интересно отметить, что руководство прибалтийских республик прекрасно осознавало антиконституционность своих попыток вытолкнуть свои республики из состава СССР. Именно поэтому депутаты из данных республик категорически возражали против создания Комитета конституционного надзора СССР: «…На только что состоявшемся Пленуме ЦК КПСС шёл разговор о юридическом прецеденте, когда Верховный Совет СССР принимает законы, которые формально противоречат Конституции СССР и тем не менее действуют до созыва очередного Съезда народных депутатов. Это означает, что мы таким прецедентом пытаемся установить реальное противоречие между брежневской Конституцией 1977 года и перестроечными законами. Если мы отказываемся от такого прецедента, то это значит, что мы не продвинемся ни на шаг вперед. Но в случае создания Комитета конституционного надзора СССР, который должен будет отстаивать незыблемость Конституции СССР, которая устарела, мы наденем юридический намордник на политику перестройки»
[434]. Таким образом, на пути уничтожения СССР Конституция превращалась в «юридический намордник», который нужно было решительно отбросить ради более прогрессивных «перестроечных законов».
На II Съезде народных депутатов СССР сформировавшаяся так называемая «Балтийская межреспубликанская депутатская группа» распространяла среди депутатов «обращение», в котором призывала «подтвердить специальным актом аннулирование – с момента нападения Германии на СССР – договора о ненападении от 23 августа 1939 года, договора о дружбе и границе между СССР и Германией от 28 сентября 1939 года, равно как и других советско-германских договорённостей 1939–1941 гг., и признать все секретные протоколы того времени юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания»
[435]. Аналогичные документы (в виде сборника) были представлены народным депутатам со стороны Эстонской ССР
[436].
