Все-таки случай с унитазом мог и не быть последствием пребывания грузопассажирника в космовороте, поэтому Макнери решил не нагнетать обстановку.
– Основание одно: наше пребывание в космической среде, которая может оказать пагубное влияние на работу систем, машин и механизмов транспортного средства! – это изречение претендовало на то, чтобы войти в учебники. – Давай, ставь всех в известность. И пусть с клапаном разберутся!
– Будет сделано, капитан, – озадаченно повторил первый помощник.
Выключив комм, Макнери допил бутылку и уставился в потолок. Коньяк весело струился по жилам, наполняя организм бодростью и уверенностью в его, организма, силах. Капитан на то и капитан, говорил себе матерый космический волк, чтобы принимать решения и не перекладывать ответственность на других. Все будет хорошо, он, Линс Макнери, готов к любым неожиданностям! Разве он не справится, да еще с такой-то квалифицированной командой? Справится! Не ударили в грязь лицом в системе Можая, не ударят и тут! Главное – поддерживать в себе эту уверенность, и тут поможет коньяк. Благо в шкафу его еще много…
…До Шавьерии добрались без происшествий, до Велозии тоже. Но капитан не позволял себе расслабляться и лично ежедневно обходил весь корабль, всматриваясь, вслушиваясь, внюхиваясь в окружающее и ощупывая все, до чего можно было дотянуться и что вообще поддавалось ощупыванию.
Черная полоса вновь дала о себе знать, когда «Пузатик» покинул Цинтию и направился к Дыре, чтобы совершить переход в систему Лалы, к Бурдужанге. О происшествии в ремонтной мастерской Линсу Макнери доложили незамедлительно, и он, оставив рюмку недопитой, ринулся в подпалубные пространства – там, рядом с трюмами, находилось хозяйство ремонтников.
Вся бригада во главе с коренастым и большеносым ветераном Гошем Баталом собралась у верстака слева от входа, зажав в углу явно ошеломленного и столь же явно нетрезвого мужчину средних лет. У мужчины была волосатая грудь и зеленый шарик озонатора в пупке – дань моде тридцатилетней, если не больше, давности. Макнери, пройдя мимо расступившихся ремонтников, увидел все эти подробности не потому, что обладал уникальным зрением – просто на мужчине не было ничего, кроме трусов и шлепанцев.
– Вот, вылез оттуда, – трубно сказал начальник ремонтной службы, показывая рукой под верстак. – Но он там никак не мог очутиться! У нас же дверь со служебным кодом, а это пассажир!
– Да и не было его там, – подал голос кто-то из толпы. – Я же там работал, и под верстак заглядывал, доставал оттуда… м-м… в общем, вода там у меня питьевая, только в пивной бутылке. Я только на минутку отошел, молоток другой взять… а тут нате вам, здрасьте!
Мужчину сильно качало, и если бы он не держался за закрепленные на верстаке большие тиски, то непременно упал бы. Время от времени он икал, тряс головой и пытался что-то сказать. Но у него не получалось.
– Как вы здесь оказались? – строго спросил Макнери.
– Э-э… ик! – ответил пассажир. Если это можно было считать ответом.
Чутким своим многоопытным носом капитан определил, что мужчина пил только клюквенную настойку и мятный ликер. Такая сравнительно легкая смесь давала надежду на то, что пассажир все-таки не вырубится и сумеет объяснить, как ему удалось проникнуть в ремонтную мастерскую. Хотя нехорошее предчувствие у Макнери не только возникло, но и стремительно нарастало.
– Ик! – повторил мужчина. – Э-э…
Капитан присел на корточки и заглянул под верстак. Никакой дыры в переборке он не обнаружил, а обнаружил большую полупустую бутылку с этикеткой: «Пиво пенное». Проверять, пиво ли там или действительно вода, как утверждал ремонтник, он не стал – сейчас было не до того. Выпрямившись во весь свой немалый рост, Линс Макнери навис над пассажиром – тот продолжал шататься, но уже с меньшей амплитудой – и задал новый вопрос, стараясь придать своему голосу предельную жесткость:
– Из какой вы каюты?
– Ик! – сказал пассажир. Сделал глубокий вдох, задержал дыхание и сосредоточился.
Капитан ждал.
Пассажир отнял руку от тисков, растопырил пятерню и добавил к ней указательный и средний палец другой руки. Потом продемонстрировал один палец. И еще три. Чуть не упал на Макнери и вновь ухватился за тиски.
– Семьсот тринадцатая, – сообразил капитан. – Седьмая палуба! И как же вас занесло на нуль?
Пассажир опять набрал воздуха в волосатую грудь, тут же выдохнул и заговорил почти внятно:
– Что у вас тут з-за бардак? Вы зачем с-санузел переместили?
При слове «санузел» нехорошее предчувствие начало трансформироваться у капитана в грустную уверенность.
– Вы з-знаете, кто я? – продолжал пассажир, одной рукой цепко держась за тиски, а другой тыча себя в волосатую грудь. – Я Пр-рохор Моруа-Ламондуа! Настр-ройщик р-роялей из Туханей!
– Етить-колотить! – с ироничным видом протрубил Гош Батал. – Аж из самих Туханей! Какая, мля, честь для нашей лоханки…
А Линсу Макнери сразу вспомнился Серж Коре и дорогущий «Стейнвей», с помощью которого знаменитый пианист ублажал слух пассажиров конкурента-Звездофлота. Может, этот Прохор Ларуа-Момондуа – или как его там? – и настраивал концертный рояль на «Звездном ковчеге»?
– Да, из самих Туханей! – между тем подтвердил настройщик, размашисто кивнув и вновь чуть не упав на капитана. – Вы не знаете, что такое Тухани? О жалкие, ничтожные люди! Да ведь там работал на уборке картошки сам Алькор! И мемориальная доска есть! Вы хоть это понимаете? Или вы бесконечно далеки от нетленного, вечного?
Об Алькоре капитан Макнери слышал. Стихи этого литератора Темных веков декламировала в капитанской каюте Маркасса Диони.
– Почему вы решили, что кто-то переместил ваш санузел? – спросил он, пользуясь тем, что пассажир, кажется, стал вполне вменяемым.
Прохор Моруа-Ламондуа вскинул голову и сердито уставился на Макнери.
– Да потому что я пошел отлить, а когда вышел из туалета, то оказался не в своей каюте, а здесь! Туалет с функцией лифта – это, конечно, замечательно, но при чем тут я? Я настройщик роялей!
Монолог был произнесен чуть ли не на одном дыхании, с полной концентрацией сил, и на большее настройщика не хватило. Он завалился на верстак, поелозил руками и ногами, устраиваясь поудобнее и распихивая всякие недоремонтированные детали, закрыл глаза и затих. Задетый пупочный шарик выплеснул в пропахшее смазкой и прочими веществами пространство мастерской освежающую волну озона.
– Настройщик роялей, а нализался, как генер какой-нибудь, – осуждающе сказали в толпе.
Так ремонтники называли специалистов из отсека генераторов силового поля и, наверное, имели для этого какие-то основания. Хотя сами далеко не ограничивались питьевой водой, это Макнери знал точно.
«Хорошо, что он вырубился, – тоскливо подумал капитан. – Перенесут в каюту, проснется и подумает, что это ему приснилось».
