Все выпили, даже Аллатон – правда, пандигий сделал всего глоток. Люжная, опустошив сосудик, тут же деловито спросила:
– Как насчет оплаты?
– Не волнуйся, рассчитаемся, – заверил ее Макнери, жестом показывая, чтобы все наливали по второй. – Народ мы солидный, никто не уйдет как бы в туалет и с концами. А если и уйдет, то когда-нибудь сюда вернется. А если и не вернется, на других отыграешься… Шутка! – последнее слово капитан добавил, увидев, что Люжная нервно передернула плечами. – Но первая-то была за счет заведения, правильно?
– За счет заведения бывает, когда заведение работает, – ответила тавернщица. – А сегодня переучет.
– Ладно, Ариса, все оплатим. Даже то, что ты сама выпьешь. – Капитан вновь поднял стаканчик; настойки там было налито чуть ли не с горкой. – За победу над злодеем! Третья, разумеется, будет за великолепную чайникометательницу.
И снова все выпили. Аллатон на этот раз выцедил стаканчик до дна. Дасаль, у которого пексаревка наложилась на недавний ликер «Иорданские струи», тихо икнул и деланно закашлялся.
– Вот есть же на свете хорошие напитки, – изрек Макнери, повозив под носом рукавом комбинезона. – Я сейчас не говорю о коньяках, это другая категория, я о пексаревке. Да, олдевка тоже хороша, согласен, Элвис? Но…
– Олдевка порезче будет, – высказал свое мнение первый помощик.
– Ну просто с языка снял! – воскликнул капитан. – Я к тому и вел! Да, олдевка у Бронни Гро замечательная… Кстати, – он повернулся к Люжной, – у тебя «Три пексаря», а у нее, на Шавьерии, «Три хорька»! Э-э, о чем я? А! Замечательная, говорю, олдевка, но Элвис очень точно подметил: резковатая! Словно тебя по черепу изнутри топором хряснули! Пексаревка же – штука потоньше, я бы даже сказал, поаристократичней. Есть в ней нечто бархатистое, этакая нежность щеки ребенка, трепет пойманной рыбы, но есть и мощь двигателя, неотвратимость финиша, крепость силового поля. Мягкий огонь, и существо твое плавится, и размягчаются мозги… в хорошем, разумеется, смысле… И нисходит на тебя вдохновение, и ты витаешь в этаких сферах, и язык твой превращается в звучный колокол, и глаголом жжешь ты сердца и почки людей, и все вокруг предстает в ином, прелестном свете… а потому, господа, нужно выпить еще, пока есть такая возможность! Так наполним же стаканы и содвинем их разом, как любит говорить один мой приятель. А выпьем мы, как я уже анонсировал, за владелицу этого прекрасного пункта общественного питания, неустанно заботящуюся о поднятии духа экипажей и пассажиров космических транспортных средств, а также местного населения, с удовольствием посещающего этот самый пункт, несмотря на его удаленность от столицы! Хороших тебе клиентов типа нас, Ариса, и да не переводится у тебя эта замечательная настойка, весть о которой мы, присутствующие здесь, разнесем по всем мирам! Мы говорим – Ариса, подразумеваем – настойка, мы говорим – настойка, подразумеваем – Ариса! За тебя, хозяйка «Трех пексарей»!
И опять все выпили, хотя бы для того, чтобы прочувствовать всю справедливость слов Линса Макнери насчет прелестных качеств настойки «Пексарская».
А потом Аллатон попросил Элвиса Косту продолжить повествование о подаренном ему непонятном предмете. И Элвис все рассказал, причем язык у него слегка заплетался.
– Ну что ж, налицо очередная тайна, – задумчиво произнес Хорригор после того, как эту историю запили пексаревкой. – Данное приспособление вполне могло болтаться в космосе с наших с Алом времен. Среда неагрессивная, трения нет, износ не грозит. Коль она включилась, значит, находится в рабочем состоянии…
– Но тут же и выключилась, – заметил Коста.
– И тем не менее, – воздел палец к потолку Хорригор.
– А если попробовать ее опять включить? – предложил Хули Гули. – Шандарахнуть об пол…
– Это же раритет! – подскочил на стуле Дасаль. – С раритетами нужно аккуратно, в натуре!
– Тем более с неизвестными, – поддержал его Аллатон. – Где гарантия, что это не какое-нибудь средство поражения? Кроме того, нельзя исключать, что эта «фляжка», по терминологии господина Макнери, может содержать магический элемент. К сожалению, действие столь высокохудожественно воспетого господином Макнери напитка не позволит нам с Хором выяснить это прямо сейчас. Вот если бы мы могли взять ее с собой и хорошенько поработать с ней во время полета…
– Да я не возражаю, – сказал Элвис Коста. – Мне и самому интересно знать, что же это все-таки такое.
Он достал «фляжку» из кармана и передал Аллатону.
– Мы ее вам обязательно вернем, – пообещал пандигий. – Свидетелей более чем достаточно.
– Я во франты не подписывался, – тут же заявил Станис Дасаль. – А то потом затаскают… – он покосился на следователей.
– Тайны, тайны… – все так же задумчиво произнес Хорригор, никого уже не слушая. Он откинулся на спинку стула, сцепив руки за головой, и эта поза говорила о том, что крепкий напиток оказал воздействие на организм древнего мага-мутанта. – Кто-то когда-то бросил пустую бутылку за борт, и подхватили ее космические течения и ветры, и понесли, понесли… А через миллион лет выловили эту бутылку и ломают голову: что же это такое?
– Да, тайны имеют-таки место быть, – поддержал тему капитан, наливая себе еще настойки. – То фраза какая-то непонятная звучит по дальсвязи с разных направлений, то чей-то голос в доме раздается и требует найти серебряный палец… – это он вспомнил коньячные посиделки на Можае с участием постсержанта полиции Дунго Коваржека и профессора Карце. – То музыка в пустой каюте звучит…
– А если вспомнить «Святую Елисавету»? – подключился Шерлок Тумберг. – Танкер на ходу, а экипажа и след простыл. И это не в глубоком космосе, а между Землей и Марсом, куда, можно сказать, детишек без присмотра гулять отпускают!
– А вот это неправильно, – осуждающе мотнул головой Ильмир Хабибрахманов. – У нас такие детишки на пятом километре чуть весь лес не сожгли.
– Ребята еще рассказывали, – присоединился к беседе раскрасневшийся Хули Гули, – как в системе то ли Ану, то ли… в общем, не помню уже, бригада ремонтников к ретранслятору пошла. На своем баркасе. И тоже – баркас торчит, пришвартованный, все чин-чинарем, а бригады нет. И на ретрансляторе тоже нет. И космос вокруг пустой, как вот эта емкость, – он потряс своим стаканчиком. – Никаких сигналов не подавали, ничего… Всю систему прочесали – ноль!
– Только потом двое все же отыскались, – вставил Араф и жестом не очень трезвого человека без надобности провел рукой по бритой голове. – Причем на разных планетах.
– Трое, – уточнил Коста. – И ни один не мог объяснить, как там очутился.
– Ретранслировались, – усмехнулся Дасаль. – Или горбатого лепят. Все на свете можно объяснить… ну, придумать объяснение. Почему мясца в баланде нет? А потому что вчера вечером дождь зарядил!
– Что-то в ваших словах есть, – оценил Аллатон. – Хотя далеко не все так однозначно. Вернее, отнюдь не однозначно. Но это отдельный разговор.
