У меня голова пошла кругом.
– Где проходят ваши встречи? Чем вы занимаетесь? У вас совсем нет доспехов?
– Не торопитесь, Хэйтем. Потерпите. Потом я расскажу вам больше.
– Значит, и мой отец был членом вашей организации? Он был рыцарем? – У меня гулко забилось сердце. – Он и меня готовил к посвящению в рыцари?
– Нет, Хэйтем, рыцарем он не был. Насколько мне известно, он учил вас владеть оружием всего лишь… впрочем, одно то, что ваша мать осталась жива, подтверждает ценность его уроков. Мои отношения с вашим отцом определялись не моим членством в ордене тамплиеров. Рад вам сообщить, что ваш отец взял меня на работу, поскольку я достаточно опытен по части управления недвижимым имуществом. Моя принадлежность к ордену здесь ни при чем. Тем не менее ваш отец знал, что я являюсь рыцарем. Как-никак тамплиеры поддерживают связи со многими богатыми и влиятельными людьми. Порой это бывает очень полезно для целей ордена. Ваш отец хотя и не был тамплиером, но его ум и сметливость позволяли ему оценить полезность контактов с нами… – Мистер Берч глубоко вздохнул. – Например, заблаговременное предупреждение о готовящемся нападении на ваш дом. Боюсь, именно я принес дурные вести, Хэйтем. Меня интересовали его соображения на сей счет – с чего это вдруг он оказался мишенью. Но он лишь высмеял мои предостережения, хотя я чувствовал, что на самом деле ему совсем не до смеха. Мы с ним крупно поспорили. Дошло до повышенных тонов. Я жалею лишь об одном: что не был достаточно настойчив.
– Так вот о чем вы спорили, когда я нечаянно подслушал ваш разговор?
Мистер Берч бросил на меня быстрый взгляд:
– Значит, вы все слышали?
Я возблагодарил судьбу за то, что не стал тогда подслушивать.
– Нет, сэр. Я лишь слышал громкие рассерженные голоса, не более того.
Мистер Берч снова посмотрел на меня. Удостоверившись, что я сказал правду, он отвернулся и продолжал:
– Ваш отец был упрямым человеком и во многом – непостижимым для меня.
– Но он не оставил ваши предостережения без внимания, сэр. Отец нанял двух отставных солдат.
– Ваш отец не принял угрозу всерьез, – вздохнул мистер Берч. – Сам он ничего не стал бы делать. Убедившись в этом, я рискнул сообщить вашей матери. Только по ее настоянию он нанял этих солдат. Я сожалею, что не успел заменить их людьми из наших рядов. Их было бы не так просто одолеть. Все, что я могу сделать сейчас, – это попытаться найти вашу сестру и наказать ее похитителей. Я обязан узнать, чем было вызвано нападение на вашего отца. Мастер Хэйтем, что вам известно о жизни отца до того, как он обосновался в Лондоне?
– Ничего, сэр.
Мистер Берч сухо рассмеялся:
– В таком случае мы с вами – в одинаковом положении. И не только мы. Ваша мать тоже почти ничего не знала о своем муже.
– А Дженни, сэр?
– Ах, Дженни… Столь же непостижимая, как и ее отец. Достойная обожания, она была полна загадок и тайн.
– Почему «была», сэр?
– Всего лишь оборот речи, мастер Хэйтем. Во всяком случае, я искренне на это надеюсь. Уверен, похитители не станут ее убивать – она нужна им живой.
– Вы думаете, ее похитили ради выкупа?
– Ваш отец был очень богат. Возможно, это и стало причиной нападения. Налетчики не собирались убивать вашего отца. Однако я могу ошибаться, и целью нападения могло быть именно его убийство… У нас с вашим отцом были весьма доверительные отношения. Будь у него враги, да еще такие, кто способен устроить атаку на дом, я бы об этом знал. Я говорю о серьезных врагах, а не просто о каких-то рассерженных арендаторах. Я перебрал несколько возможных вариантов, и они неизменно приводили меня к одинаковому выводу: нападение было способом поквитаться с вашим отцом. Если мое предположение верно, речь идет о давнишней вражде; о событиях, имевших место до переезда вашего отца в Лондон. Дженни, знающая о его прежней жизни, могла бы пролить свет на случившееся. Вот почему, Хэйтем, нам необходимо разыскать вашу сестру.
Мистер Берч сделал особый упор на слове «нам».
– Как я сказал, велика вероятность того, что Дженни вывезли в Европу. Следовательно, и мы начнем свои поиски с континента. Говоря «мы», я имею в виду нас с вами, Хэйтем.
– Сэр… я не ослышался? – спросил я, не веря своим ушам.
– Нет, Хэйтем. Вы поедете со мной.
– Но, сэр, мать нуждается в моей защите. Я не могу оставить ее одну.
Взгляд мистера Берча не был ни добрым, ни злым. Просто взгляд человека, обсуждающего повседневные дела.
– Хэйтем, боюсь, что решение уже принято.
– Ею?
– Да… отчасти.
– Как понимать ваши слова, сэр?
Мистер Берч вздохнул:
– Скажите, Хэйтем, вы говорили с матерью после той ночи?
– Она была слишком подавлена случившимся и не желала видеть никого, кроме Эмили и мисс Дэви. Мать практически не выходит из своей комнаты. По словам мисс Дэви, как только она немного оправится, она меня позовет.
– Когда вы увидитесь с матерью, вы найдете ее изменившейся.
– Сэр?
– В ночь нападения Тесса пережила два потрясения. Ее муж погиб, а ее малолетний сын убил человека. Эти события, Хэйтем, глубоко подействовали на нее. Ваша мать уже не та, какой вы ее знали.
– В таком случае она тем более нуждается в моей защите.
– Быть может, Хэйтем, она просто хочет все забыть, как кошмарный сон.
– Понимаю, сэр, – растерянно пробормотал я.
– Простите, Хэйтем, если мои слова потрясли вас. – Мистер Берч нахмурился. – Возможно, я ошибаюсь. Но после гибели вашего отца мне поневоле пришлось заняться его делами. Это потребовало встреч с вашей матерью. Я видел ее собственными глазами, и вряд ли мои наблюдения неверны. Не в этот раз.
3
Перед самыми похоронами мать вдруг позвала меня к себе.
Сообщить об этом мне послали Бетти, которая, густо покраснев, сначала долго извинялась за то, что утром «завалялась в постели». Первой моей мыслью было: мать передумала отправлять меня в Европу вместе с мистером Берчем. Увы, я ошибся. Подойдя к маминой комнате, я постучался. И не узнал голоса, что ответил мне. Прежде он звучал мягко, но с властными интонациями. Сейчас ее голос был настолько слаб, что напоминал шепот.
Я вошел. Мать сидела у окна. Мисс Дэви хлопотала, задвигая занавески. Зимнее солнце отнюдь не отличалось яркостью. Но, судя по раздраженному материнскому жесту, ей мешали не столько косые лучи солнца, сколько какая-нибудь назойливая птичка, усевшаяся на козырек окна. Наконец мисс Дэви полностью задернула занавески. Мать вяло улыбнулась и кивком указала мне на стул.
Я сел. Мать с большим трудом, словно у нее болела шея, повернула голову ко мне и снова заставила себя улыбнуться. Только сейчас я понял, каким чудовищным потрясением оказались для матери события той ночи. Они лишили ее всех жизненных соков. Глаза потеряли прежний блеск. Лицо превратилось в маску. С трудом верилось, что еще недавно это лицо улыбалось и хмурилось. Отец всегда говорил, что она не умела скрывать своих чувств.
