Решимости мне придали мысли об отце.
– Да, Бетти, когда-то ты была мне как мать. И то, что я делаю сейчас, ужасно и непростительно. Поверь, мне самому было непросто явиться сюда. Однако то, что сделала ты, тоже ужасно и непростительно.
– О чем это вы? – щуря глаза, спросила Бетти.
Левой рукой я полез в карман сюртука, вынул сложенный листок бумаги и помахал им перед глазами Бетти. Сомневаюсь, что в почти кромешной темноте она сумела разглядеть его содержимое.
– Помнишь кухарку Лауру?
Бетти настороженно кивнула.
– Она прислала мне письмо, где подробно рассказала о твоих отношениях с Дигвидом. И долго ли камердинер отца был у тебя в любовниках, Бетти?
На самом деле никакого письма от Лауры не существовало. Листок не содержал ничего, кроме адреса моего ночлега. Моя уловка была рассчитана на то, что испуганная Бетти все равно ничего в темноте не увидит. Мысль навестить бывшую служанку возникла у меня по пути в Лондон, когда я перечитывал свои дневниковые записи двенадцатилетней давности. В то холодное декабрьское утро она «залежалась» в постели. Решив, не случилось ли чего, я прильнул к замочной скважине и заглянул внутрь. Я увидел не только спящую Бетти, но и пару мужских сапог. Будучи еще достаточно мал, я тогда не придал значения увиденному. Подумаешь, сапоги. Десятилетнему мальчишке они не показались чем-то заслуживающим внимания. Потом я вообще забыл об этих сапогах и долго не вспоминал.
Бывают шутки, смысл которых доходит до тебя лишь через некоторое время. Нечто подобное случилось и со мной, когда я наткнулся на упоминание о сапогах. С высоты своих двадцати двух лет я понял: сапоги принадлежали любовнику Бетти. То, что ее любовником являлся Дигвид, было для меня не столь очевидно. Я помнил, с каким почтением Бетти всегда отзывалась о нем. Но с неменьшим почтением о нем отзывались и другие. Он сумел одурачить всех нас. Когда мы с Реджинальдом отбыли в Европу, Дигвид подыскал для Бетти другое место службы.
И все равно мое предположение об их любовной связи пока оставалось лишь предположением. Вполне обоснованным и логичным, но рискованным и чреватым ужасными последствиями, если я ошибся.
– Бетти, ты помнишь дни перед моим отъездом в Европу? – спросил я. – Это были десятые числа декабря. Помнишь, как однажды ты «залежалась» в постели?
Она настороженно кивнула.
– В то утро я замерз, когда спал, поэтому встал раньше обычного. Мне хотелось есть. Я отправился на кухню и когда проходил мимо твоей комнаты… стыдно признаваться, но я нагнулся и заглянул в замочную скважину.
Упоминание о событии двенадцатилетней давности заставило меня слегка покраснеть. Неприязнь в глазах Бетти лишь усугубилась. Моя бывшая нянька сердито скривила губы, словно мой тогдашний поступок по своей гнусности был равен нынешнему вторжению.
– Я не увидел ничего особенного, – торопливо пояснил я. – Только спящую тебя и пару мужских сапог. Они мне показались знакомыми. Такие сапоги носил Дигвид. Значит, у тебя с ним были близкие отношения?
Бетти покачала головой. Ее глаза из сердитых сделались печальными.
– Боже мой, мастер Хэйтем, что с вами стало? – вздохнула она. – В кого вас превратил этот Берч? Скверно одно то, что вы держите кинжал у горла женщины весьма почтенного возраста. Да, это очень скверно. Но вслушайтесь в свои слова. Вы обрушили на меня град упреков, обвинили меня в прелюбодеянии. Послушать вас – так я прямо блудница, разрушительница семейных устоев… Нет, мастер Хэйтем, наши отношения не были прелюбодеянием. Я знала, что у мистера Дигвида есть дети, которые жили в Херефордшире, под присмотром его сестры. Однако его жена умерла за несколько лет до того, как он поступил на службу к вашему отцу. Наши отношения вовсе не были такими, какими они представляются вашему нечестивому уму. Мы по-настоящему любили друг друга, и пусть вам будет стыдно за то, что думали о нас по-иному. Да, мастер Хэйтем, пусть вам будет стыдно, – повторила она, укоризненно качая головой.
Мои пальцы впились в эфес меча. Я плотно зажмурил глаза:
– Ошибаешься, Бетти. Это не я сейчас должен чувствовать себя виноватым. Можешь взывать к моему стыду, сколько тебе угодно, но факт остается фактом. У тебя были отношения с Дигвидом… их характер значения не имеет. Важно другое: Дигвид предал нашу семью. Не случись его предательства, мои родители сейчас были бы живы, а я бы не сидел здесь, держа меч у твоего горла. Так что, Бетти, ты не меня вини за этот поздний визит, а его.
Бетти глубоко вздохнула, потом, взяв себя в руки, сказала:
– У него не было выбора. У Джека. Это его настоящее имя. Вы знали?
– Я прочту его настоящее имя на могильном камне, – прошипел я. – Каким бы именем он ни назывался, сути это не меняет. А выбор у него был. Да, Бетти, был. Даже если это был выбор между молотом и наковальней, мне все равно. У Дигвида имелся выбор.
– Нет. Тот человек угрожал Джеку расправиться с его детьми.
– Человек? Какой человек?
– Не знаю. Они встречались с Джеком где-то в городе.
– А ты когда-нибудь видела этого человека?
– Нет.
– Что Дигвид тебе о нем рассказывал? Не из западных ли графств был этот незнакомец?
– Да, сэр. Джек говорил, что у него вроде был какой-то акцент. А что?
– Когда Дженни волокли в карету, она успела что-то крикнуть насчет предателя. Вайолет – служанка из соседнего дома – находилась вблизи кареты и слышала. На следующий день к ней явился человек, говоривший с акцентом, характерным для западных графств. Он предостерег Вайолет, чтобы держала язык за зубами и не проболталась об услышанном.
Мои слова заставили Бетти побледнеть. Это было видно даже в темноте.
– Что? Ты что-то вспомнила?
– Вы упомянули Вайолет, сэр, – выдохнула Бетти. – Вскоре после вашего отъезда в Европу… возможно, что и на следующий день… бедняжку убил уличный грабитель.
– Эти люди оказались верны своему слову. – Я поднял глаза на бывшую няньку. – Расскажи мне все, что знаешь про того человека. Какие приказания он давал Дигвиду?
– Джек почти ничего о нем не рассказывал. Сказал лишь, что такие угрозы на ветер не бросают. Если Джек не сделал бы так, как они велели, они бы разыскали и убили его детей. Тот человек предупредил Джека: если он хоть слово скажет вашему отцу, они не просто убьют его детей, а сперва подвергнут долгим и мучительным пыткам. Тот человек рассказал Джеку, что́ они намерены сделать с домом. Мастер Хэйтем, клянусь собственной жизнью, они говорили, что никто не пострадает. Они тихо явятся под покровом ночи и тихо исчезнут.
Я насторожился:
– А зачем им вообще понадобился Дигвид?
Этот вопрос привел ее в замешательство.
– Как ты помнишь, в ночь перед нападением Дигвид уехал, – продолжал я. – В дом они проникли без его помощи. Они убили отца и увезли с собой Дженни. Зачем им понадобился Дигвид?
