По словам Холдена, полуторатысячный Колдстримский гвардейский полк состоял по большей части из солдат английской армии, таких как он. Однако были и другие люди, лично отобранные Брэддоком. В их число входили Слейтер с помощником и, скорее всего, двое тех, кто «самовольно» отправился в Шварцвальд. Это меня не на шутку встревожило.
Никто из окружения Брэддока не носил колец ордена. Это были просто громилы и душители. Мне не давал покоя вопрос: почему Брэддок окружил себя подонками, а не рыцарями-тамплиерами? Чем больше времени я проводил с Брэддоком, тем сильнее убеждался в правильности своей догадки. Брэддок постепенно отдалялся от ордена.
Я взглянул на притихшего Холдена. Тогда я ему не поверил и стал возражать. Но ведь он сумел увидеть гниль в самой сердцевине полка Брэддока. Он хотел отомстить за брата. Все мои возражения ничуть не поколебали уверенности Холдена в правоте своих слов. Он намеревался мне помочь, совсем не заботясь, как я к этому отнесусь.
Я согласился, но при одном условии: его помощь должна оставаться тайной. Я рассчитывал провести тех, кто всегда почему-то оказывался на шаг впереди меня. Со стороны все должно было выглядеть так, словно я отказался от дальнейших поисков убийц моего отца. Тогда они успокоятся и чем-то себя выдадут.
Когда мы покинули Нидерланды, Джим Холден взял на себя роль моего лакея и кучера. Эта роль не вызывала никаких подозрений со стороны внешнего мира. Вид у него был вполне кучерский. Никто не знал, что Холден по моему поручению занимается сбором информации. Этого не знал даже Реджинальд.
Правильнее сказать, в особенности Реджинальд.
Холден увидел, как чувство вины разлилось по моему лицу.
– Сэр, не терзайтесь. Вы вовсе не соврали мистеру Берчу. Вы рассказали ему не все – так же, как и он вам в свое время. Вам хочется убедиться, что мистер Берч ни в чем таком не замешан. Уверен, так оно и окажется. Ведь он, сэр, вроде как ваш старинный друг.
– Жаль, Холден, что в данном случае я не могу проникнуться твоим оптимизмом. А теперь едем. Мне нужно выполнить поручение.
– И позвольте спросить, сэр, в какие края вы отправитесь его выполнять?
– На Корсику, – ответил я. – Я поплыву на Корсику.
– В самое пекло революции. Я слышал, там нынче жарко, и не только от солнца…
– Совершенно верно, Холден. Место военных действий – лучшее укрытие.
– И что вы там будете делать, сэр?
– Этого, как ни печально, я тебе рассказать не могу. Достаточно того, что поручение никак не связано с поисками убийц моего отца, а потому совсем не интересует меня. Это не более чем работа, которую надо сделать. И пока меня не будет, я надеюсь, ты не станешь сидеть сложа руки и продолжишь сбор информации.
– Непременно, сэр.
– Прекрасно. И следи за тем, чтобы никто про твои изыскания не прознал.
– Об этом, сэр, можете не беспокоиться. Для остальных это будет выглядеть так, словно мастер Кенуэй давным-давно оставил попытки восстановить справедливость. И кем бы ни были негодяи, которых вы разыскиваете, постепенно они обязательно потеряют бдительность.
25 июня 1753 г
1
Днем на Корсике было жарко, но к ночи температура спадала. Не скажу, чтобы сильно, не до заморозков, но вполне ощутимо, чтобы продрогнуть, когда лежишь на каменистом холме и у тебя нет даже одеяла.
Однако зябкий вечерний воздух, досаждавший мне, был пустяком по сравнению с разворачивающимися вокруг событиями. По склону холма, где я устроил себе наблюдательный пункт, поднимался отряд генуэзских солдат. Им казалось, что они движутся бесшумно и незаметно.
Увы, при всем желании я бы так не сказал.
Холм оканчивался довольно просторной плоской вершиной, на которой стояла ферма. Вот уже два дня подряд я следил за ней, рассматривая в подзорную трубу двери и окна большого жилого дома и примыкающих к нему хлевов, амбаров и прочих построек. Я наблюдал за всеми перемещениями. Люди приходили и уходили, что-то принося с собой и что-то унося. В первый день из главного дома вышел небольшой отряд из восьми человек. Когда они вернулись, я понял: они участвовали в стычке. Корсиканские мятежники восстали против своих генуэзских хозяев. Из восьмерых ушедших вернулись лишь шестеро: изможденные, с пятнами крови на одежде, но радостные. Я ловил волны их ликования. Они одержали победу.
Вскоре на холм поднялись женщины, принесшие угощение. Празднование затянулось до глубокой ночи. Сегодня к мятежникам подошло подкрепление. В их матерчатых узлах лежали мушкеты. Чувствовалось, мятежники были достаточно хорошо вооружены, имели запасы продовольствия и пользовались поддержкой местного населения. Неудивительно, что генуэзцам хотелось стереть с лица земли эту ферму, превращенную в крепость.
Чтобы меня не заметили с вершины, в течение этих двух дней я постоянно перемещался по склону. Как я уже писал, местность здесь была каменистой. Я старался не особо приближаться к дому и постройкам, держась на безопасном расстоянии. Меж тем утром второго дня я обнаружил, что занимаюсь слежкой не один. Свой наблюдательный пункт второй разведчик устроил в небольшой скальной нише, замаскированной кустами и чахлыми деревцами, неизвестно как уцелевшими среди сплошных камней. Не в пример мне, он оставался на одном месте.
2
Человека, которого мне поручили вывезти с Корсики, звали Лусио. Мятежники прятали его у себя. Я не знал, являются ли они пособниками ассасинов. К моему поручению это не имело ни малейшего отношения. Меня интересовал парень двадцати одного года – ключевая фигура для разгадки головоломки, что вот уже шесть лет не давала покоя бедняге Реджинальду. Я хорошо рассмотрел этого Лусио в подзорную трубу. Симпатии он у меня не вызвал. Заурядное лицо, волосы до плеч. В усадьбе Лусио занимался хозяйственными делами: носил воду, кормил скот. Вчера я видел, как он сворачивал шею курице.
Итак, я выяснил точное местонахождение сына итальянки. Уже хорошо. Однако были и сложности. Начну с того, что у Лусио был телохранитель. Неподалеку от парня постоянно находился человек в плаще с капюшоном. Явно ассасин. Пока Лусио таскал ведра с водой или разбрасывал корм для кур, его телохранитель внимательно оглядывал склоны холма. На поясе у ассасина висел меч, а пальцы правой руки постоянно оставались полусогнутыми. Наверняка к руке было прикреплено знаменитое оружие ассасинов – скрытый клинок. Значит, телохранитель станет для меня противником номер один, и его я должен опасаться в первую очередь. В случае чего мятежники тоже не останутся пассивными наблюдателями. А их сейчас, похоже, было на ферме более чем достаточно.
Существовала и вторая сложность: мятежники вскоре собирались покинуть свою «временную базу». Не исключено, что они предполагали ответные удары генуэзцев. Я видел, как мятежники перемещали съестные припасы, явно рассчитывая вывезти их отсюда. По моим предположениям, свой уход они наметили на завтра.
