Теперь у входа оставались только я, Чарльз и Томас. Мы все тяжело дышали и стряхивали кровь с мечей. Мое уважение к Томасу только возросло. Внешность этого человека оказалась обманчивой. Чувствовалось, он – опытный боец, которому не занимать ловкости и проворства. Но у Чарльза эти качества Томаса почему-то вызвали не уважение, а лишь бо́льшую досаду и раздражение.
Возникла новая сложность: мы очистили себе подступы к ферме, однако не могли проникнуть внутрь. Ворота были крепкими и имели не менее крепкие засовы. И опять нас выручила смекалка Томаса. Задним числом мне стало стыдно, что я посчитал его обычным выпивохой. Возле ворот он заметил бочку с порохом. Беспечность бандитов дорого им обошлась. Мы подкатили бочку к стене, отошли на безопасное расстояние и выстрелили… Взрывом проломило стену. Мы устремились в пролом, натыкаясь на изуродованные трупы бандитов. Я и представить не мог, насколько этот взрыв облегчит нашу задачу.
Мы побежали к дому. Пол коридора устилали толстые ковры, в которых тонули ноги. Окна были скрыты под вычурными занавесками. В сумраке слышался топот ног и крики: мужские и женские. Мы стремительно продвигались. В правой руке я держал меч, в левой – мушкет. Я убивал каждого, кто встречался мне на пути.
Томас раздобыл подсвечник, который тут же испытал на прочность, проломив череп очередному бандиту. Пока он вытирал с лица чужую кровь и мозги, Чарльз напомнил нам о цели налета – забрать сундук Уильяма. Он на ходу рассказал о том, как этот сундук выглядит. Мы шли по совсем уже темным коридорам, почти не встречая сопротивления. Либо бандиты перетрусили и решили не связываться с нами, либо решили собраться все вместе и дать отпор. Нас их стратегия не волновала; нам требовалось поскорее найти сундук.
Вскоре мы его увидели. Он стоял в заднем углу большой комнаты, провонявшей элем и телесными утехами. Там было довольно людно. Увидев нас, полуголые женщины пронзительно завизжали, прикрываясь всем, что попадалось под руку. Несколько воришек торопливо заряжали мушкеты. Кто-то успел выстрелить. Пуля врезалась в дверной косяк рядом со мной. Нам пришлось отступить. Второй стрелок, совершенно голый, поднял мушкет, готовясь нажать на спуск.
Чарльз его опередил. Голый бандит рухнул на ковер. В груди у него зияла красная дыра с рваными краями. Падая, он потянул с собой простыню с ближайшей кушетки. По нам снова выстрелили, и опять пуля угодила в дверной косяк. Томас вовремя схватился за меч, поскольку из коридора выскочили еще двое бандитов. Чарльз присоединился к нему.
– Эй, вы! Бросайте оружие! – донеслось из комнаты. – Тогда я, так и быть, отпущу вас живыми.
– У меня к вам такое же предложение, – сказал я, стоя за дверью. – Мы не собираемся драться с вами. Я всего лишь хочу забрать сундук и вернуть его законному владельцу.
– Это мистеру Джонсону, что ли? Надо же, законный! – с явной насмешкой произнес мой невидимый собеседник.
– Я предлагаю только один раз.
– Ладно.
Послышался шорох. Еще один бандит попытался незаметно выползти и напасть на нас. Я встретил его пулей между глаз. Бандит рухнул на пол, выронив мушкет. Изнутри раздался еще один выстрел. Стрелявший потянулся за мушкетом убитого, но я успел перезарядить свой и выстрелить ему в бок. Он согнулся, точно раненый зверь, и отступил к кровати, повалившись на мокрые от крови простыни. Я осторожно вошел, держа наготове заряженный мушкет. Бандит с нескрываемой злобой смотрел на меня.
– Мы не так собирались закончить этот день, – буркнул он.
– Вашей публике явно не нужны ни книги, ни карты, – сказал я, указывая на сундук Уильяма. – Кто нанял вас, чтобы украсть сундук?
– Я их никогда не видел, – мотая головой, прохрипел бандит. – Оставляют письма в тайнике. Но платят они всегда вовремя, и потому мы выполняем их поручения.
Куда бы ни забрасывала меня жизнь, мне встречались люди, подобные этому бандиту, готовые за горсть монет сделать что угодно. Я не преувеличиваю: за горсть монет. Такие же, как он, мерзавцы почти двадцать лет назад вторглись в наш дом и убили моего отца.
«Но платят они всегда вовремя, и потому мы выполняем их поручения».
Он был мне омерзителен, однако я сумел сдержать бурлящую ненависть и не поддаться желанию его убить.
– Ваше время закончилось. Так и передай своим хозяевам.
Бандит слегка приподнялся, сообразив, что я не собираюсь его убивать.
– А от кого передать? Ты хоть имя назови.
– Обойдешься. Они и сами узнают.
Томас прихватил из комнаты несколько трофеев. Мы с Чарльзом взялись за ручки сундука и понесли его к выходу. Обратный путь оказался намного легче. Большинство уцелевших бандитов решили, что осторожность в этих условиях предпочтительнее безрассудной храбрости, и потому не показывались. Мы беспрепятственно покинули ферму, вернулись туда, где оставили лошадей, и помчались в город.
4
Когда мы вернулись в «Зеленый дракон», Уильям Джонсон по-прежнему изучал свои карты. Как только мы поставили сундук рядом с его столом, он сразу же принялся проверять содержимое – не пропало ли что из его записей.
– Примите мою искреннюю благодарность, мастер Кенуэй, – сказал он, возвращаясь за стол. – Все карты и бумаги целы. А теперь говорите, как и чем я могу вам помочь.
Я неоднократно снимал и с восхищением разглядывал амулет, что висел у меня на шее. Может, мне показалось или он действительно светился? В тот вечер в Ковент-Гардене, когда я забрал его у Мико, он не светился. Впервые свечение амулета я увидел во время встречи в доме на Флит-стрит. И вот сейчас, когда я приготовился показать его Уильяму, амулет вдруг тоже озарился каким-то внутренним светом. Как ни смехотворно было мое предположение, мне подумалось, что амулет светится благодаря силе моей веры.
Я снял амулет и, не сводя глаз с Уильяма, протянул ему древний предмет. Джонсон выдержал мой взгляд, после чего осторожно взял у меня амулет и, прищурившись, принялся внимательно рассматривать.
– Вам знакомы изображения на амулете? – спросил я. – Может, вы видели нечто подобное где-то у индейцев?
– По стилю они напоминают рисунки каньенкехаков, – помолчав, ответил он.
Так сами себя называли индейцы племени могавков. У меня участился пульс.
– А возможно установить точное местонахождение? – спросил я. – Мне нужно знать, для какой местности характерны такие рисунки.
– Теперь, когда вы вернули мне сундук, я, скорее всего, смогу ответить на ваши вопросы. Мне надо немного времени.
Я кивнул, поблагодарив его.
– Уильям, раз уж нам суждено работать вместе, мне хотелось бы побольше узнать о вас. Расскажите о себе.
– Ну что вам сказать? Родился я в Ирландии, в религиозной семье. Довольно рано понял, что католическая вера существенно ограничивает мои возможности. Так я перешел в протестантизм. Дядя Питер позвал меня в Америку. Но мой дядюшка, боюсь, был не из самых приспособленных к жизни людей. Он задумал наладить торговлю с могавками, однако поселился не вблизи торговых путей, а вдалеке от них. Я пытался, насколько возможно, урезонить его, но… – Уильям вздохнул. – Как я уже сказал, дядя был плохо приспособлен к жизни. Тогда я взял свои скромные сбережения и купил себе участок земли. Там я построил ферму: дом, пристройки, амбар, мельница – скромную, но весьма удачно расположенную. Последнее оказалось решающим.
