Этот лагерь был детищем Брэддока. Настоящий улей трудолюбивых двуногих пчел, горнило дисциплины. Любой посетитель этого места проникался уважением к британской армии и воздавал должное тому, кто всем этим командовал. Но если проявить побольше наблюдательности и знать Брэддока столько, сколько знал его я, обязательно почувствуешь глухое недовольство, которым было пронизано все пространство лагеря. И люди перестанут казаться трудолюбивыми пчелами. Они работают, но нехотя, словно из-под палки. Вряд ли солдаты гордятся своей службой в британской армии. Им эта служба, скорее, кажется жестоким ярмом, давящим шею.
Мои невеселые мысли вскоре нашли подтверждение… Чарльз вел меня к одной из палаток, и чем ближе мы подходили, тем тошнотворнее мне становилось. Раздраженный голос, доносившийся из палатки, я бы не спутал ни с каким другим. Это был голос Брэддока.
Когда же в последний раз я видел Эдварда? Несколько лет назад, когда ушел из Колдстримского полка. Ни с одним человеком я не расставался с таким наслаждением, как тогда с Брэддоком. Я покидал полк, поклявшись себе сделать все, что было в моих силах, чтобы Брэддок ответил за преступления, которых за годы службы я насмотрелся предостаточно. Все они были следствием главной черты его характера – беспредельной жестокости. Однако я тогда не принял в расчет узы, скрепляющие орден; Реджинальд всегда выгораживал Эдварда, находя оправдания любому его зверству. В конце концов мне пришлось смириться с тем, что Брэддок и дальше будет калечить тех, кто попал под его власть. Мне это совсем не нравилось, но я был вынужден принять существующее положение вещей. И тогда я нашел для себя простое решение: впредь больше никогда не пересекаться с Брэддоком.
Но судьба опять сводила меня с ним.
Когда мы вошли в палатку, Брэддок вовсю распекал человека примерно моего возраста. Тот был в гражданской одежде, но явно находился на военной службе. Человека этого звали Джоном Питкэрном. И сейчас он принимал на себя залпы гнева Брэддока. Ох, до чего же хорошо я знал этот гнев, не изменившийся с тех пор, хотя сам Брэддок из подполковника превратился в генерала.
– …вы вообще собирались докладывать о своем прибытии? Или надеялись, что мои люди не заметят вашего появления?
Питкэрн мне сразу понравился: и сам, и его манера держаться. Понравился его шотландский выговор и спокойствие, которое не мог поколебать гнев Брэддока.
– Сэр, если вы позволите мне объясниться…
Время не было благосклонно к Брэддоку. Красноты на лице добавилось, зато волосы стали реже. Сейчас его лицо вообще было багровым от злости.
– Да уж, потрудитесь объясниться. Сгораю от нетерпения.
– Сэр, я вовсе не дезертировал, – возразил Питкэрн. – Я нахожусь здесь по распоряжению командующего Амхерста.
Однако Брэддок был не в том настроении, чтобы имя Джеффри Амхерста произвело на него надлежащее действие. Скорее наоборот, он помрачнел еще сильнее.
– Извольте показать письмо с его печатью. Тогда, быть может, это убережет вас от виселицы.
– У меня нет такого письма, – ответил Питкэрн, глотая слюну. Это было единственным зримым проявлением его беспокойства; возможно, воображение уже рисовало ему петлю на собственной шее. – Особенности моей работы, сэр… они…
Брэддок откинулся на спинку стула, будто слова Питкэрна его утомили. Я бы не удивился, прикажи он немедленно вздернуть дезертира. Ситуация требовала моего вмешательства.
– Есть сведения, которые лучше не доверять бумаге, – сказал я, выходя вперед.
Брэддок резко повернулся и только сейчас увидел нас с Чарльзом. На каждого из нас он посмотрел с разной степенью раздражения. Чарльз сердил его меньше. Что же касалось меня, думаю, мы испытывали взаимную неприязнь.
– Хэйтем, – произнес он, даже не соизволив поздороваться.
Мое имя в его устах прозвучало как ругательство.
– Да, генерал Брэддок, – ответил я, даже не потрудившись скрыть свое отвращение по поводу его нового звания.
Он посмотрел на меня, затем на Питкэрна и, похоже, наконец-то сообразил, что к чему.
– Вряд ли мне стоит удивляться, – буркнул генерал. – Волки часто перемещаются стаями.
– Мистера Питкэрна не будет здесь несколько недель, – сказал я. – Когда его работа закончится, я верну его на место службы.
Брэддок покачал головой. Я с трудом спрятал улыбку. Эдвард негодовал, и не только потому, что история с Питкэрном подрывала его власть. Больше всего его бесило, что «подрывателем» оказался я.
– Тут явно без дьявола не обошлось, – сказал он. – Скверно уже одно то, что мое начальство потребовало, чтобы я отдал тебе Чарльза. Однако насчет этого предателя не было сказано ни слова. Так что его ты не получишь.
– Эдвард… – со вздохом начал я.
Но Брэддок уже подал знак своим людям.
– Я все сказал… Проводите этих джентльменов.
4
– Честно говоря, такого поворота событий я не ожидал, – со вздохом признался Чарльз.
Мы вновь оказались за стенами лагеря. Впереди лежал Бостон, а дальше – сверкающая гладь океана и мачты кораблей в гавани. Пройдя немного, мы остановились возле ручной водокачки. Неподалеку росла вишня. Встав в тени дерева, мы продолжили наблюдение за лагерем, не привлекая к себе лишнего внимания.
– Подумать только: когда-то я называл Эдварда братом, – мрачно произнес я.
Правда, это было давно и вспоминалось с трудом, но так было. Когда-то я действительно смотрел на Брэддока с почтением, считая его и Реджинальда своими друзьями и союзниками. Сейчас я откровенно презирал Брэддока. А Реджинальда…
Я по-прежнему не определился в своем отношении к бывшему наставнику.
– Что нам теперь делать? – спросил Чарльз. – Если мы попытаемся вернуться в лагерь, разговор с нами будет уже другой.
С места, где мы находились, была хорошо видна палатка Брэддока. Вскоре оттуда вышел генерал и повел разговор (естественно, на повышенных тонах) со своим офицером. Я не сомневался, что в помощниках у него находились наемники, которых отбирал лично он. Офицер поспешно удалился. Следом за Брэддоком шел Джон. По крайней мере, он пока был жив. Генеральский гнев либо утих, либо направился на кого-то другого. Вероятно, его новой мишенью стал я.
Дальнейшие события в лагере разворачивались так. Помощник Брэддока собрал солдат, упражнявшихся на плацу, и построил их в отряд, назначения которого мы не понимали. Брэддок занял место во главе отряда и повел его к воротам лагеря. Военные и гражданские торопились убраться у них с дороги. Вокруг ворот, где еще недавно было людно, стало совсем пусто. Часовые распахнули створки, и отряд вышел за пределы лагеря. Они прошли в сотне метров от нас. Мы следили за отрядом, прикрываясь низкими ветвями вишни. Солдаты спустились с холма и направились к окраинам города. У них над головой горделиво реял флаг Британской империи.
