– Здравствуй, Чарльз, – произнес я, не глядя на него.
– Вы знали, что это я?
– Я увидел кое-что из того, чему сам же тебя научил. Меня это очень впечатлило.
– Я учился у лучших. – В его интонации угадывалась улыбка.
Наконец я поднял на него глаза. Чарльз пристально смотрел на меня.
– Мы соскучились по вас, мастер Кенуэй, – сказал он.
– И я по вас соскучился, – ответил я.
– Неужели? – удивленно вскинул брови Чарльз. – Но вы же знаете, где нас найти.
Я шевелил палкой в костре, пока ее конец не начал тлеть.
– Мне хотелось убедиться, что вы способны действовать и без меня.
Чарльз кивнул, поджав губы.
– Думаю, вы об этом знаете. И все же, Хэйтем, какова настоящая причина вашего отсутствия?
– А какой, по-твоему, она может быть? – вопросом ответил я, резко поворачиваясь к нему.
– Возможно, вы здесь просто наслаждаетесь жизнью с вашей индианкой. Вы оказались между двумя мирами, не неся ответственности ни за один. Должно быть, это очень приятное времяпрепровождение…
– Выбирай выражения, Чарльз! – предостерег я.
Я вдруг понял, что из-за моей позы (я сидел на корточках) Чарльз смотрит на меня сверху вниз. Меня это задело, и я встал.
– Быть может, тебе лучше не проявлять любопытства к моим делам, а сосредоточиться на своих? Расскажи, как там в Бостоне?
– Мы продолжаем выполнять ваши поручения, связанные с поисками местонахождения хранилища.
Я кивнул, думая о Дзио и о том, возможно ли нам и дальше оставаться вдвоем.
– А другие новости есть? – спросил я.
– Мы продолжаем искать знаки присутствия древней цивилизации… – с гордостью объявил Чарльз.
– Понятно.
– Уильям собирается возглавить экспедицию к тому кургану.
Вот так новость!
– Насколько помню, никто не спрашивал меня об этом.
– Вас не было на месте, чтобы спросить, – напомнил мне Чарльз. – Уильям подумал… Если мы хотим отыскать хранилище, лучше всего начать с подробного осмотра того помещения, где вы видели рисунки.
– Если мы явимся туда и разобьем лагерь, это взбудоражит и разозлит местное население. Те земли принадлежат им.
Чарльз посмотрел на меня так, словно я лишился рассудка. Что стоит гнев каких-то индейцев по сравнению с великой миссией тамплиеров?
– Я думал о хранилище, – поспешил добавить я. – И сейчас его поиски уже не кажутся мне столь важными…
Я смотрел в лес, ожидая возвращения Дзио.
– Чем еще вы намерены пренебречь? – дерзко спросил меня Чарльз.
– Предупреждаю…
Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
Чарльз обвел глазами лагерь:
– Кстати, а где она? Ваша индейская… возлюбленная?
– Где бы она ни была, тебя, Чарльз, это не касается. И я настоятельно прошу впредь не говорить о ней в таком тоне, иначе я буду вынужден преподать тебе урок речевого этикета.
Чарльз холодно посмотрел на меня.
– На ваше имя пришло письмо, – вдруг сказал он.
Достав из заплечного мешка конверт, Чарльз не подал мне его, а бросил. Конверт упал к моим ногам. Я сразу же узнал почерк писавшего. Холден. У меня забилось сердце. Это письмо было ниточкой, протянутой к моей прежней жизни в Англии и главной заботе тех дней – найти убийц отца.
Увидев письмо, я ничем не выдал своих чувств и лишь спросил:
– Есть ли еще какие-то новости?
– Есть, причем хорошие, – ответил Чарльз. – Генерал Брэддок так и не оправился от ран. Наконец-то он мертв.
– Когда это случилось?
– Вскоре после ранения, но весть о его смерти мы получили совсем недавно.
Я кивнул:
– Что ж, по крайней мере с этой задачей мы справились.
– Прекрасно. Полагаю, мне больше незачем здесь оставаться. Рассказать нашим, что вы вполне довольны своей жизнью на лоне природы? Нам остается лишь надеяться, что в будущем вы все же почтите нас своим присутствием.
Я подумал о письме Холдена.
– Возможно, это случится даже раньше, чем ты думаешь, Чарльз. У меня такое чувство, что вскоре меня могут вызвать для решения других задач. Вы все оказались более чем способны действовать самостоятельно. – Я улыбнулся одними губами. Улыбка получилась кислой. – Продолжайте в том же духе.
Чарльз натянул поводья.
– Как вам будет угодно, мастер Кенуэй. Я скажу нашим, чтобы ожидали вас. А пока передайте вашей леди мои наилучшие пожелания.
С этими словами он уехал. Я выждал еще немного, сидя на корточках возле костра. Когда окружающий лес успокоился, я позвал:
– Дзио, выходи, он уехал.
Она спрыгнула с дерева и стремительно направилась к костру. Ее лицо напоминало грозовую тучу.
Я поднялся ей навстречу. Ожерелье, которое Дзио носила не снимая, блестело на утреннем солнце. Ее глаза горели сердитым огнем.
– Значит, он был еще жив. Ты мне соврал.
– Послушай, Дзио, – забормотал я, – я…
– Ты мне сказал, что он мертв, – напомнила мне Дзио. Ее голос становился все громче. – Ты мне соврал, чтобы я показала тебе храм.
– Да, – сознался я. – Так оно и было, и за это я прошу у тебя прощения.
– А земля? – перебила меня Дзио. – Ты что-то говорил о ней. Вы попытаетесь отобрать наши земли?
– Нет.
– Ты лжешь! – закричала она.
– Погоди. Я тебе сейчас все объясню…
Но в руках Дзио уже сверкал меч.
– Я должна убить тебя за то, что ты сделал.
– Ты имеешь полное право сердиться на меня, проклинать мое имя и желать моей смерти. Но правда совсем не такая, какой она тебе кажется, – начал я.
– Убирайся! – выкрикнула она. – Убирайся из этих мест и больше никогда не возвращайся! А если вернешься, я своими руками вырву твое сердце и скормлю волкам.
– Прошу, выслушай меня. Я…
– Клянусь, что сделаю это! – Она вновь сорвалась на крик.
– Пусть будет по-твоему, – сказал я, понурив голову.
– Тогда нам больше не о чем разговаривать. Между нами все кончено, – сказала Дзио и исчезла за деревьями.
Мне не оставалось ничего другого, как собрать свои пожитки и вернуться в Бостон.
17 сентября 1757 г. (два года спустя)
1
Заходящее солнце окрашивало Дамаск в золотисто-коричневые тона. Вместе с Джимом Холденом мы прохаживались в тени стен дворца Каср-аль-Азм.
