– Разве ты не рада? – спросила она, на этот раз не сумев скрыть яда в голосе. – Разве не приятно после стольких месяцев безделья вернуться к работе?
Вокруг нас оживление на лицах девушек гасло, взгляды опускались… Не только меня – никого больше не обманывала деланая доброжелательность управляющей. В столовой повисло тягостное молчание.
– Ну что же, – так и не дождавшись ответа и явно раздражаясь от этого, Ирэн повернулась к Алле, – дорогая, будь добра проследить, чтобы сегодня к полуночи Дайника явилась в третий люкс Айсберга. Позаботься о её внешнем виде. Я думаю, играть в скромность ей больше не стоит, так что выбери наряд посексуальнее, во вкусе гостя.
То, чего управляющая не смогла добиться от меня, она без труда добилась от Аллы этим, казалось бы, мимолётным замечанием.
– А кто гость? – торопливо спросила старшая, видя, как Ирэн направляется к выходу, и не понимая, что это не более чем игра на публику.
– Ах, гость, – Ирэн обернулась, словно спохватившись. – Чуть не забыла! Это наш завсегдатай, всеми уважаемый Иван Сидорович Ховрин.
Странно, но этот день почти ничем не отличался от других последних равнодушных дней. Я всё ждала, когда моя апатия сменится ужасом или хотя бы сожалением о том, что всё так неудачно сложилось, но на душе оставался полный штиль. Такой же штиль царил на море, поэтому почти сразу после ухода Ирэн я покинула наш домик и впервые за последнюю неделю отправилась на прогулку по берегу. Не потому, что мне этого хотелось, а чтобы не видеть перепуганных, полных сострадания взглядов соседок.
Когда за Ирэн захлопнулась входная дверь, добрую минуту в столовой царила мёртвая тишина. Имя Ховрина словно продолжало висеть в воздухе грозной тенью. Перед лицом этой тени девушки, ещё недавно весело смеявшиеся и болтавшие о пустяках, стали торопливо расходиться, оставляя на столе чашки недопитого кофе. И через минуту рядом со мной остались только Алла, Ася и Вика, тоже напуганные, но старающиеся держать себя в руках. Я оценила их поступок.
– Дайка, – явно через силу заговорила Алла, когда молчание стало невыносимым, – Дайка, ты только не делай глупостей…
– Глупостей? – машинально спросила я, внимательно прислушиваясь к себе, ожидая появления хоть каких-то эмоций. Эмоция обнаружилась лишь одна – досада на себя за то, что оказалась слишком глупа и всерьёз думала, будто месть Ирэн за мои опрометчивые слова могла ограничиться пошлой фотосессией.
Сзади осторожно приблизилась Ася, обняла меня за плечи, осторожно, жалеючи, ответила вместо Аллы:
– Даечка, иногда кажется, что всё очень плохо, но всё не бывает плохо постоянно. Да, жуткие вещи случаются, но их надо пережить и…
Её перебила Вика, незаметно приблизившаяся ко мне с другой стороны. Она не стала ходить вокруг да около: оттеснила от меня шмыгающую носом Асю и сказала прямо:
– Девочки имеют в виду, чтобы ты не думала о Русалкиной яме. Ну, или о верёвке с мылом, уж не знаю твоих предпочтений.
Тут она почти угадала: я как раз думала о Русалкиной яме, – но не о том, чтобы в ней утопиться, а о тайнике, который недавно там устроила… В Оазисе, в отличие от приюта, никакой необходимости в тайнике не было: мы имели права хранить в номерах любые вещи, которые только удастся раздобыть. Не возбранялись даже наркотики, которыми время от времени угощали девушек гости. Но мне захотелось обладать какой-нибудь тайной, чем-то, что напоминало бы мне прежнюю жизнь, вот я и вырыла небольшое углубление в гальке, под одним из валунов Русалкиной ямы, и заложила его камнями, так что, даже стоя совсем рядом, никто бы не заподозрил там тайника.
И сейчас я думала об этом, сидя в окружении соседок, по-прежнему глядя на захлопнувшуюся за управляющей входную дверь. Не знаю, что выражало в тот момент моё лицо, но Ася вдруг тихонько заплакала, а Вика схватила меня за плечи и заговорила, почти вплотную приблизив губы к моему уху.
– Дайка, послушай меня! Я была у Ховрина и врать не стану – тебя ждёт очень тяжёлая ночь, а после нее, скорее всего, ещё несколько дней в клинике. Но! Ховрин никогда не берёт одну и ту же девочку дважды! Тебе нужно потерпеть всего один раз, зато потом ты можешь его не бояться.
– Я дам тебе таблетки, – тихонько сказала стоящая чуть поодаль от нас Алла. – Хорошие таблетки, правда, ты из-за них станешь немного заторможенной, но зато будешь меньше чувствовать боль. И время быстрее пройдёт. Помни о том, что это всего одна ночь, и не делай глупостей.
Они говорили что-то ещё, но я уже не слушала. Неожиданно стало очень душно и тесно, нестерпимо захотелось наружу, на ветер, на влажный морской простор. И, осторожно отодвинув Вику плечом, я двинулась к дверям. Уже взявшись за ручку, обернулась к соседкам, сказала, стараясь выглядеть как можно более искренней:
– Я не стану делать глупостей, мне просто сейчас нужно побыть одной.
И, судя по тому, с каким облегчением они закивали мне в ответ, – у меня это получилось.
Ни страха, ни отчаяния, ни даже смирения перед предстоящей ночью я так и не дождалась. Появился разве что лёгкий интерес к происходящему, с каким я обычно смотрела западные фильмы, достаточно увлекательные, для того чтобы сопереживать героям, но слишком далёкие от действительности, чтобы воспринимать всё всерьёз.
Я гуляла до вечера, обошла все пляжи, все улочки и лестницы, поднялась на обзорную площадку Айсберга, даже заглянула не причал, где не бывала с тех пор, как потеряла надежду на возвращение Ральфа. Не навестила только одно место – Русалкину яму, – но это я собиралась сделать позже. Под конец, уже вечером, заглянула в прибрежное кафе, где работала до своего дебюта, попила там кофе, поболтала с официантками и поварами. Глядя на меня, никто бы не заподозрил, что сегодняшнюю ночь мне предстоит провести с известным на острове садистом, одно только имя которого наводит ужас на местных девушек.
В домик я вернулась уже затемно: не хотелось заставлять нервничать Аллу, которую Ирэн сделала ответственной за мой сегодняшний визит к Ховрину. И которая не смогла сдержать вздоха облегчения при виде меня, за что ее, разумеется, нельзя было винить.
– Дайка, ты умница. А я уже начала беспокоиться, вдруг ты… – Алла не договорила, вместо этого виновато засуетилась, протянула мне лёгкий пакет. – Надень, пожалуйста, Ирэн передала. Пожелание гостя.
Я не сомневалась, что обнаружу в пакете что-то крайне непристойное, поэтому вид собственного отражения в зеркале, облачённого в коротюсенькое обтягивающее платье цвета спелой клубники и такие же яркие чулки-сеточки, меня не расстроил. Небольшое внутренне сопротивление вызвали только туфли с такими высокими и тонкими шпильками, что я невольно задумалась, как буду удерживать равновесие, встав на них. Но Алла успокоила меня:
– Ты можешь пойти хоть в тапочках, а эти просто взять с собой и обуть уже в Айсберге, перед тем как войти в номер.
Её идея мне очень понравилась: ведь, чтобы взять с собой туфли, понадобится сумка, а значит – одной возможной проблемой становится меньше.
