Там, в доме, где она теперь жила с Эмилем, ей трудно было перестать думать о нем. Патриция надеялась, что во время прогулки привычные звуки и запахи родных улиц помогут ей успокоиться и отвлекут от мрачных мыслей.
Она шла по городу, но мысли ее все так же роились вокруг Эмиля и их отношений. Патриция окончательно поняла, что теперь по-настоящему оказалась в плену его любви, и ей не вырваться из этого рокового круга. То, что он стал обращаться с ней как с рабыней, унижал и оскорблял ее, не могло помешать, как она убедилась, ее страстному желанию быть с ним.
Она любила его, и, хуже всего, она наслаждалась, когда он так грубо брал ее. Она уже убедилась, что он был жестоким, вероломным человеком, который воспользовался ее любовью к брату, чтобы шантажировать ее и заставить стать своей любовницей. Но даже этого ему было мало — он жаждал не только ее тела, но и ее публичного унижения.
Похоже, что Эмиль получает наслаждение и от обид и оскорблений, наносимых ей.
Но почему он так презирает ее? Ведь она не сделала ему ничего плохого. Она только, как последняя дурочка, страстно влюбилась в него! Да, она влюбилась и хотела постоянно ощущать запах его тела, слышать его голос и впитывать его взгляд. А он только унижал ее любовь!
Конечно, он уже хорошо знает, как действуют на нее его присутствие и ласки. И, используя это, будет продолжать мучить ее.
Патриция шла по знакомым улицам, не замечая любопытных взглядов солдат и прохожих, и даже не заметила сразу, что ноги сами привели ее к родному дому. Очнувшись, она увидела, что гуляла по знакомому с детства Парковому кварталу и ей навстречу шла миссис Блэкберн, подруга ее матери.
Леди посмотрела на нее осуждающим взглядом, отвернулась и перешла на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи с нею лицом к лицу. Патриция покраснела. Ей захотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть. Она знала, что ее репутация в городе погублена, но не была готова к столь сильному проявлению этого, и ей стало очень больно.
Патриция резко повернулась и поспешила уйти из своего квартала, но, как назло, столкнулась лицом к лицу с Бекки Олдвэй. О, какой торжествующий и вместе с тем презрительный взгляд был у ее бывшей подруги! Бекки тоже отвернулась от Патриции и, ничего не говоря, прошла мимо, избегая любого контакта с этой, как считала Бекки, падшей девушкой.
Слезы брызнули у Патриции из глаз, и она, ослепленная ими, спотыкаясь, побежала к дому Эмиля, чтобы спрятаться там от осуждающих взглядов. Дома она упала на свою кровать и разрыдалась. Ей стало ясно, что теперь всю оставшуюся жизнь она будет в глазах людей падшей женщиной, женщиной, отвергнутой этим обществом.
Патриция провела рукой по лбу, как бы отгоняя вопросы, задаваемые самой себе. Что будет, если Эмиль устанет от нее, если она надоест ему? Он выбросит ее на улицу? Как и на что она будет жить? Или он сразу передаст ее своим приятелям, которые станут оплачивать ее счета в обмен на ее милости?
— Нет! — зло закричала вслух Патриция, вскакивая с кровати. — Я не позволю ему сделать из себя проститутку!
Она стала расхаживать по комнате, напряженно думая, как ей жить дальше. Нет! Даже если она будет умирать от голода, она не станет делить постель с другими мужчинами.
Но свою любовь к этому подлому и жестокому человеку ей необходимо скрывать, — нельзя показывать ему, что близость с ним для нее ни с чем не сравнимое наслаждение. Иначе он сделает ее полной рабыней своих желаний и прихотей, готовой, ради наслаждения, на все, только бы получить удовольствие. Нет, она никогда не позволит себе так низко пасть!
Патриция так глубоко ушла в свои мысли, что не сразу услышала слабый стук в дверь. Стучавший человек, не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл дверь.
— Мисс Патриция! — раздался женский голос, и одновременно в дверь просунулась темная голова.
Патриция взглянула и глазам своим не поверила.
— Мэй? — изумленно спросила она.
— Да, мэм, — ответила та и с приветливой улыбкой на лице вошла в комнату.
— Мэй! Что ты здесь делаешь?
— Я пришла вам помогать, если вы нуждаетесь во мне.
— А как моя мама? Что там дома? — спросила Патриция.
Мэй только пожала плечами.
— Янки объявили об отмене рабства. Мне объяснили, что я могу уйти так же, как ушли от своих хозяев другие негры. По правде сказать, я не захотела оставаться с вашей матушкой. Но уходить куда-то, прежде чем не найду вас и не поговорю с вами, я не стала. Я хочу сказать, мисс Патриция, что вы поступили очень правильно, благородно, когда спасли Федерико жизнь.
Патриция порывисто бросилась к своей служанке и крепко обняла ее.
— Спасибо тебе, Мэй! Ты даже не представляешь, как я ждала этих слов от своих родных и знакомых, — она отпустила Мэй и отошла в сторону. — Я так благодарна тебе, что ты нашла меня здесь. Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась со мной.
Патриция еще раз крепко обняла Мэй. Присутствие Мэй будет для нее большой поддержкой, буфером, смягчающим ее столкновение с этим совершенно чужим ей миром, в котором она оказалась. Теперь Патриция не будет чувствовать себя отрезанной от своего прошлого.
Эмиль заявился домой только вечером, весело насвистывая. Под мышкой он нес подарок для Патриции.
То, как она вчера ночью откликнулась на его любовь, вселило в него надежду наладить отношения между ними, несмотря на то, что он сделал, и несмотря на ее любовь к проклятому Фурье.
Патриция в кухне хлопотала над ужином, и Эмиль решил отложить вручение подарка до более подходящего момента. Пожалуй, это лучше сделать после ужина, в спальне, когда они останутся наедине.
Так он и сделал. Когда они поднялись в спальню, Эмиль протянул Патриции пакет, который та неохотно взяла.
— Что это? — спросила она без интереса.
— Подарок тебе, глупая девчонка, — не обращая внимания на ее тон, ответил Эмиль.
Патриция внимательно посмотрела на него и развернула сверток. Там оказался чудесный отрез на платье голубого цвета с узором в виде павлиньего хвоста. От подарка невозможно было отвести глаз. Патриция бережно развернула ткань и приложила ее к своей щеке, а затем прикинула на себя.
— Замечательно! — прошептала она. — Подумать только — какое прекрасное платье получится! — Патриция, как и другие женщины Юга, из-за блокады давно не имела возможности сшить себе новое платье.
С горящими от восторга глазами она подбежала к зеркалу, что висело над комодом, и посмотрелась в него, приложив к себе ткань. О, какое прекрасное выйдет платье! Этот цвет — ее любимый, он так хорошо подходит к ее черным волосам и подчеркивает белизну кожи. Ткань оттеняла также ее глаза, делая их еще более выразительными и красивыми.
— О, Эмиль! — впервые она обратилась к нему приветливо. — Спасибо тебе. Материя просто великолепна. Мне будут завидовать все женщины в Новом Орлеане. Это первое платье, что…
