— Извини, — смущенно пробормотал он.
Лора принялась старательно поправлять платье, шепотом обеспокоенно поинтересовавшись:
— Что случилось?
Санти, любуясь малышом, так же шепотом ответил:
— Встретил по дороге старых знакомых. Ты не будешь возражать, если они явятся к нам на свадьбу?
Лора пожала плечами:
— Почему я должна возражать? Если они — твои друзья…
— Они не просто мои друзья. Их жизнь — дорога, их счастье — свобода. А больше всего на свете они любят песни и топот коней.
Лора, боясь поверить, оглянулась назад. В первый момент ей показалось, что в церкви распустились огромные диковинные цветы… Отовсюду на нее смотрели знакомые глаза — Зара, Эстрелла, Мишо, баро Маттиас и многие-многие другие… Они радостно улыбались выросшей в их таборе белокурой девочке, стоящей в облаке золотистых кружев.
— Господи, Санчес! Это… замечательно!.. Где ты их встретил?
— Недалеко отсюда. Цыганская почта работает лучше всякой другой. Среди гарибальдийцев встречались и цыгане. Один из них хорошо знает Джуру. Про остальное я могу только догадываться.
— А где же он сам? — Лора внимательно осмотрела смуглые лица.
— Он по-прежнему надолго покидает табор, и где сейчас его носят ноги быстрых скакунов — знает только ветер. Наверно, снова меняет лошадям хозяев, — усмехнулся Санчес.
— Эх, доберусь я когда-нибудь до него, — возмутился полковник Корелли, услышавший окончание их разговора.
— Хватит болтать, — шикнул на них Лукка. — Священник сейчас взорвется. Давно пора начинать церемонию.
— Идем, идем, — Санчес, передав ребенка синьоре Трестини, ласково обнял свою невесту и повел к алтарю.
Священник недовольно оглядел заметно округлившуюся талию молодой женщины и многозначительно хмыкнул. Молодожены ждали нового ребенка.
— Начинайте! И, пожалуйста, побыстрее, — привычно скомандовал Пьетро.
— Ты твердо решила? — шепнул Санчес. — Не передумаешь, как раньше?
Лора неопределенно пожала плечами.
— Мне с тобой было хорошо все это время, нравилось это сладкое ощущение свободы и было заманчиво чувствовать себя подругой гарибальдийца. Но… Пожалуй, пришла пора остепениться. И тебе, и мне. Наша вилла стала настоящим дворцом, и в ней уже устроена очень милая спальня. Ты, наверно, расстроишься, но, знаешь… — она понизила голос и, виновато взглянув на окончательно рассердившегося священника, торопливо прошептала: — Мне надоело заниматься любовью на соломе. Хочу, чтобы следующий наш ребенок… — многозначительный взгляд… — был зачат в роскошной постели под настоящим шелковым балдахином. Да и вообще, неплохо было бы получить и благословение Господа.
— Плутовка! Прекрати меня искушать, мы все же находимся в храме Господнем. Спасибо… — растроганно пробормотал Санчес и послушно умолк под нетерпеливым взглядом священника.
Церемония началась. Все происходило, как во сне. Самом прекрасном сне.
— И в горе, и в радости, в бедности и болезни…
Вместе навсегда! Они встретились, чтобы не расставаться. Отныне воедино переплелись дороги их судьбы.
