«Ну, да я ведь нынче знаменитость! — с иронией подумал актер. — Неужто он такой трепетный поклонник моего таланта?»
Но в бильярдной оказалось слишком много народу, чтобы вести интимные разговоры. Один стол, по счастью, был свободен, и они с охотой взялись за кии. Но игра у Алексея не заладилась с самого начала. Стоило ему встретиться взглядом с Зыковым, как руки переставали слушаться, потому что ему виделись глаза Лизы Перфильевой. «Мне это просто мерещится, — уговаривал он себя. — Даже если они — родственники, сходство не может быть столь глубоким!» И все же Кузминский все время ловил себя на том, что избегает смотреть Андрею в глаза.
— Чем вы занимаетесь, Андрей Александрович, когда не играете в бильярд? — поинтересовался Кузминский.
— Бездельничаю, как и все богатые наследники, — отозвался тот насмешливо. — Правда, свою часть наследства получу лишь через год, такова воля моего родителя, но и того, что я имею сейчас, мне вполне хватает… для скромной жизни.
— А вы не задираете нос кверху, а, господин Зыков? — Алексею он нравился все больше.
На этот раз Андрей отозвался серьезно:
— Это вы имеете полное право его задирать. Вы — настоящий, неподдельный талант. Вы дарите людям счастье, душу им переворачиваете! Вы настолько превосходите меня, Алексей Константинович! Ведь что делаю я? На лошадях катаюсь? Стихи читаю? Бездарное времяпрепровождение… Порой я думаю, что ради жизни, наполненной смыслом, можно отказаться от любого состояния.
— Да вы мятежник, сударь! — с иронией воскликнул Кузминский. — Слышало бы вас остальное общество!
— А я остальным этого и не скажу. Только вам. — Андрей посмотрел ему прямо в глаза, что заставило Алексея промазать по шару.
Первую партию он проиграл вчистую, а вторую начинать не решился.
— Сдаюсь! — провозгласил Алексей без особого сожаления. Сегодня ему уже довелось испытать триумф куда больший. Невозможно победить везде и во всем. — Пойдемте лучше шампанского выпьем! За ваши и мои успехи.
— За мои не стоит и пить, — пробормотал Зыков.
— Это как угодно. Но за мой сегодняшний успех вы просто обязаны поднять бокал.
Его развеселило, как Андрей ожил после первого же бокала. Даже такие знакомые глаза его заблестели по-новому, а во взгляде появилось нечто шальное. Он позволил себе даже громко расхохотаться над бородатым анекдотом, который рассказал пристроившийся к ним старый трагик. Тот слыл первым весельчаком в труппе, но всех новичков в компании проверял старыми байками. Угадав, что Зыкову можно повторить весь запас историй, Павел Петрович оживился и вцепился в молодого человека.
— Я вас покину на минуту, — рассеянно сказал Кузминский, который заметил долгожданное появление «примы» — Зинаиды Мичуриной.
Ее рыжие пышные волосы и звонкий смех тотчас приманили всех мужчин, как актеров, так и зрителей. Алексею уже не раз довелось испытать, как этот огненный водопад струится ему прямо на лицо, когда он лежит в постели, а она улыбается ему сверху. И ощущения были, надо сказать, незабываемые. Он подумал, что и сегодня ночь с Зинаидой могла бы стать достойной наградой триумфатору. Ему захотелось немедленно увезти ее к себе, но Алексей понимал, что Мичуриной необходимо насладиться всеобщим восхищением, за тем и пришла. Если он лишит ее этого, она будет не в духе, и тогда ничего особенного Алексей не испытает. А ему хотелось потрясения.
На утро, Кузминский уже предугадывал это, ему захочется поскорее избавиться от громкоголосой бездарности, которая проложила себе путь к славе, перескакивая из одной постели в другую. И ей устраивали хвалебные рецензии, в газетах, пышные бенефисы… Тогда как он всего добивался только своим талантом.
«Зато мне есть за что уважать себя», — подумал он, целуя перчатку Зинаиды. При других она не выделяла его, опасаясь неудовольствия своего нынешнего покровителя — известного заводчика Курицына. Дежурная улыбка скользнула по ее надменному лицу, не слишком красивому, но ухоженному. И Алексей не был бы актером, если не ответил ей тем же. Это задело Зинаиду. Она нахмурилась и проследила за ним сердитым взглядом.
Отвернувшись, Кузминский удовлетворенно усмехнулся: «Все, попалась. Сегодня она будет моей. И будет стараться поразить меня!» И тотчас он встретил другой взгляд, в котором читалось неподдельное страдание. Не понимая, в чем дело, Алексей шагнул к Зыкову и под предлогом, что хочет представить его Мичуриной, увел от надоедливого трагика.
— Простите, что бросил вас с этим несносным стариком, — попросил он. — Но я обязан был поздороваться с мадам… У нас свои правила игры, вам не нужно их знать.
— Вы ее любите? — неожиданно прошептал Андрей.
Кузминский выразил неподдельное удивление:
— Люблю?! Да Бог с вами! Разве ее можно любить?
— Да ведь она настоящая красавица!
Алексей невольно оглянулся, точно уже подзабыл, как выглядит Мичурина.
— Красавица, верно. Только это красота хищницы, вы не находите? Такая красота способна привлекать лишь потенциального самоубийцу. А мне хочется жить, представляете?
Рассмеявшись, он вручил Зыкову очередной бокал.
— А давайте, знаете что, выпьем на брудершафт? Если вы не против, конечно, перейти на «ты» с простым актером… — Кузминский посмотрел на него пристально, чтобы заметить малейшие признаки неприятия.
Но Зыков, если и залился краской, то скорее от радости, Алексей угадал это по тому, как юноша опять начал заикаться от волнения:
— Как можно… С вами? Это такое счастье…
— Тогда будем на «ты», — объявил Алексей и обвил руку, которая показалась ему слишком неразвитой для мужчины.
Осушив бокал, он расцеловал Андрея в обе щеки и рассмеялся: таким ошарашенным тот выглядел.
— Да что с тобой? Ты такой поклонник моего таланта? Не можешь поверить, что мы стали друзьями?
— Не могу, — шепотом признался Андрей. — Это все сказка какая-то… Ты — мой друг. У меня пока это не укладывается в мыслях.
— А почему ты так заволновался насчет Зинаиды? — вспомнил Кузминский. — Она поразила твое воображение? Хочешь, я тебя с ней познакомлю? Только — как другу — на эту ночь я намерен ангажировать ее сам. А там уж — пожалуйста! Сколько душе угодно. Если она, конечно, согласится. Капризная штучка! Но твои деньги могут произвести на нее впечатление.
Внезапно ему показалось, что Зыков сейчас лишится чувств. Он покачнулся, и Алексею пришлось схватить его под локоть.
— Да что с тобой, приятель? Ты не болен? Или шампанское так на тебя подействовало? — Он рассмеялся. — Признайся, ты не большой поклонник Бахуса!
Зыков только слегка мотнул головой. Алексей внимательнее вгляделся в его лицо:
— Да ты и вправду неважнецки себя чувствуешь… Пойдем, я отвезу тебя домой.
— Нет-нет, — торопливо запротестовал Андрей. — Лучше выйдем в сад. На воздух…
