Современные ученые со всеми мерами предосторожностей вскрывали перстень – а вдруг там яд, которым можно отравиться? И действительно, в потайном углублении нашелся белый порошок, но, оказалось, что отравиться им уже нельзя – яд из растения потерял свою силу. Словом, вряд ли в московской квартире Сони ищут рецепт яда маркизы де Помпадур.
Но тогда, может, тайна в тех потайных комнатах Версаля, в секретной лестнице, по которой поднимался к Жанне Антуанетте Людовик, или в тайниках, сделанных в покоях самой маркизы? Ведь где-то же Помпадур имела тайники!
И именно там она могла многое хранить. Например, рецепты того же яда или особого крема. Правда, в своей лаборатории она работала не одна. Так что, если были рецепты, о них знали помощники, лаборанты. Со временем они давно бы уже обнародовали тайну, хотя бы для того, чтобы нажиться.
Впрочем, все это – бесполезные размышления! Соня сидит в московском доме на Варварке, а тайники маркизы где-то в Версале. И ей туда не попасть. Был вчера шанс поехать в этот самый Версаль, да весь вышел. Сама отказалась!
И ведь поехала бы не одна, а с Виктором. Сейчас девушке казалось, что с таким человеком нечего бояться в путешествии. Уж он-то уладит все вопросы и найдет выход из любой ситуации. В поездке Соня могла бы видеть его каждый день. Говорить, вместе радоваться хорошему, смеяться над смешным. Она могла бы прикоснуться к Виктору ладонью. И он мог бы поцеловать ей руку, как вчера…
Да ведь когда он только прикоснулся губами к ее пальцам, Соню словно молния пронзила. А потом так сладко на сердце стало, что она даже испугалась. Вот и пугается до сих пор – отказалась от поездки, убежала прочь. Даже вспоминать об этом поцелуе себе не позволяет. Хотя какой же это поцелуй? Ручку целуют мужчины всем дамам просто из вежливости.
А если бы они поехали вдвоем по долгой-долгой дороге в Париж, вдруг Виктор по-настоящему поцеловал бы Соню? Целовал же ее дедушка и папа на ночь. А сколько ночей прошло бы в длинной дороге? И в одну из таких ночей Виктор мог бы…
Хватит! Соня со злости даже губу прокусила. Сама виновата во всем, дурочка! Вон маркиза боролась за свою любовь, а глупая, нерешительная Соня стушевалась, когда мужчина сам обратил на нее внимание. И какой мужчина! Можно сказать, герой снов…
Девушка зло сгребла листы, намереваясь засунуть их обратно в шляпную картонку. Что толку горевать да гадать? Она и так почти не спала всю ночь и ничего не ела. Впрочем, есть-то и нечего. Придется сбегать в лавочку. Еды никто не принесет, горничных нет.
И тут последний лист, исписанный мелким бисером маркизы, выпал на пол. Девушка перевернула его и прочла:
«Четвертая ступенька лестницы».
Что это? Просто нацарапанные в спешке строки или указание тайника? Ну и дела…
Соня еще раз вгляделась в строку. Написано явно самой маркизой, но очень быстро, как будто она торопилась.
Где-то уже было упоминание какой-то ступеньки. Ах да! Соня торопливо пробежала глазами текст книжных листов. Вот:
«Людовик пришел! Маркиза услышала шаги еще до появления короля на пороге комнаты. Недаром она приказала тайно поставить пружину под одну из ступенек в начале лестницы. Теперь ступенька исправно скрипит, когда на нее наступают».
Значит, тут указание на лестницу, по которой Людовик поднимался из своих «нижних» покоев, в «верхние» покои маркизы. Именно так называла их Помпадур в записках. Интересно бы посмотреть на эту тайную ступеньку – может, в ней не одна пружина, а еще что-то – например тайник? А там идеальный крем или сильнейший яд, а может, и драгоценности, созданные Бенвенуто Челлини?!
Ох! Соня чуть зубами не заскрипела. Где она, а где – ступенька! Даже если Сонина догадка и верна, не видать ей Франции как своих ушей.
И что?.. Сама виновата! Ей же предлагали поехать в Версаль, но она, дурочка, отказалась. Сиди теперь, кусай локти!
9
НАПАДЕНИЕ
Москва, декабрь 1875
Стук в дверь прервал размышления Сони о загубленной поездке. Почти отработанным за последнее время движением девушка засунула листы в шляпу, шляпу в коробку, коробку в шкаф. Сама вылетела в прихожую:
– Кто там?
– Квартальный Симков! Открывайте, барышня! Меня ваш дворник Степан оповестил.
Ну, слава Богу – Соня перекрестилась – не лихой человек, а защитник.
– Входите, господин квартальный! – Девушка отперла засовы. – Извините, у меня разгром. Со вчерашнего дня прибрать ничего не успела. Проплакала всю ночь…
– Ничего, барышня. Бывает. – Симков горестно поцокал языком, оглядывая содранные обои, валявшиеся кругом вещи и книги. – Надо было сразу меня звать!
– Так ведь уже поздний вечер был. Как же мне по темноте на улицу выходить? Боязно!
– Дворника надо было кликнуть.
– Боязно, – все одно лепетала Соня.
Ей почему-то захотелось, чтобы этот верткий и быстро оглядывающийся вокруг квартальный принял ее за перепуганную дурочку. Иногда на Соню накатывало нечто, заставлявшее ее выкидывать странные фортели. Однажды дедушка хотел повести ее в парк на Остоженке, показать диковинные зеркала во «флигеле смеха». Так 7-летняя Соня устроила форменное представление, заявив, что ей плохо: она, дескать, съела бабочку.
– Зачем есть бабочек? – удивился в сердцах дед.
– Ты же сам сказал, что бабочка – шоколадная! – ответила Соня.
Словом, никуда в тот день не пошли, а к вечеру узнали, что во «флигеле смеха», который собирались посетить, загорелись деревянные перегородки. И три человека задохнулись в дыму…
С тех пор дед и отец часто вспоминали это происшествие и утверждали:
– У девочки интуиция!
Вот и сейчас Соне чем-то не понравился квартальный Симков, ощупывающий квартиру цепким и хитрым взглядом. Однако виду она не подала. Наоборот, глядела на представителя закона самым невинным взором, который отточила еще с гимназических времен. Именно так девочки глядели на преподавателей, когда был не выучен урок.
– Я так боюсь! – снова прошептала она. – Вы можете мне помочь?..
Под ее умоляющими глазами Симков выпятил грудь и подкрутил усы, словно заправский вояка:
– Я готов, милая барышня! Но как? Дело, сразу видно, серьезное. Из-за мелочи такой погром никто производить не станет. Вы ведь, скорее всего, и сами знаете, что искали!
– Я не знаю… – опустила очи долу Соня.
– Может, было в квартире что-то стоящее? То, чему вы и сами цены можете не знать. Вдруг ваш батюшка что-то прятал?
Соня гордо вскинула подбородок:
– Прячут только нигилисты, господин квартальный! А мой батюшка был почтенным педагогом. Осведомитесь у мадам Бове, она расскажет вам, каким уважаемым человеком был мой батюшка. Не мог он ничего прятать!
