Внезапно мистер Миллер хлопнул по столу линейкой рядом с левой рукой Мэгги, которая сразу же отдернула от лица правую руку.
– Оставь в покое нос, – снова вскипел Персиваль. – Разве мать не дала тебе носового платка? Что за отвратительная привычка! Никаких слез! – продолжал он, заметив заблестевшие в глазах Мэгги слезы. Он помолчал, глядя на поникшую головку. – Ваши примитивные привычки подсказали мне замечательную мысль. Завтра вы узнаете, какого мнения лорд Честерфильд о людях, ковыряющихся в носу. Теперь вернемся к основным наукам. Джонни и Мэгги займутся счетом. – Он положил перед ними листок с заданием. – Можете пользоваться счетами. А вы двое, – он кивнул на Бидди и Дэйви, – приведете меня в восторг чтением.
Занятия пошли своим чередом и продолжались еще час. Потом пришло время детям вернуться к своей работе. Мистер Миллер отпустил девочек и Джонни, а Дэвида попросил остаться.
Хозяин молча сидел, держась за ручки кресла и смотрел на опустившуюся голову Дэвида. В лучах солнца, проникавших в комнату сквозь створчатое окно библиотеки, волосы Дэвида казались совершенно белыми. Персиваль смотрел на них не отрываясь некоторое время.
– Дэвид, ты совсем не глупый, почему же не стараешься учиться?
Дэйви поднял голову, но, не глядя в глаза мистеру Миллеру, признался:
– Мне неинтересно, сэр. Просто меня к учению не тянет.
– А к чему же тебя влечет? – Персиваль подвинулся к краю стула, его руки, лежавшие на столе, были крепко сжаты. – Скажи мне, скажи, – казалось, молил он.
Дэйви поднял глаза и прямо посмотрел в лицо хозяину.
– Я уже говорил вам, сэр… мне хочется заниматься с лошадьми. Я хочу стать кучером, ну или кем-нибудь, только бы мне быть поближе к лошадям.
Их лица почти касались друг друга, но вот Дэйви, словно очнувшись, отстранился. В ту же минуту хозяин схватил его за руку и неожиданно предложил:
– А если я пообещаю тебе купить лошадь… ну, скажем, пони, ты обещаешь, что станешь стараться и…
– Вы купите мне пони, сэр? – просиял Дэйви. – Он будем моим, да?
– Конечно, это будет твой пони.
– Ой, сэр, я постараюсь, обязательно постараюсь. И еще… – от волнения он не мог говорить, только беззвучно открывал и закрывал рот. Наконец ему удалось справиться с собой. – Там за беседкой в саду я видел старую двуколку, раньше это был догкарт.
[6] Я бы мог его починить. Уверен, что у меня получится, сэр. – Он энергично кивал головой, радость переполняла его. – Сэр, я буду стараться, обязательно буду.
Они стояли друг против друга. Персиваль Миллер держал руку Дэвида.
– Так, значит, ты обещаешь? – Его ладонь накрыла руку Дэйви.
– Да, сэр, я вам это обещаю. Спасибо, сэр, огромное спасибо. – Дэйви высвободил руку из теплых ладоней мистера Миллера, отступил несколько шагов, потом круто повернулся и быстрым шагом, почти бегом, покинул библиотеку.
Он влетел в кухню с криком: «Мама, мама, послушай, что я тебе скажу!»
В этот момент Рия разделывала зайца. Вытерев испачканные в крови руки, она с улыбкой посмотрела на счастливое лицо сына.
– Что же там такое интересное случилось? Рассказывай скорее.
– Хозяин… он собирается мне… купить лошадь… пони… он обещал. Если я стану усерднее учиться. И я постараюсь, мама, еще как постараюсь. Нет, представь себе… у меня – пони. – Волнение мешало ему говорить.
Она пододвинула себе стул и села.
– Он в самом деле так сказал?
– Да, мама, я правду говорю.
– Надеюсь, ты оценишь такую жертву. – Она взяла сына за руку, лицо ее стало серьезным. – Ты знаешь, что у него мало денег. И понимаешь, что произойдет с книгами, табаком и пивом в тот день, когда он поедет в очередной раз в Ньюкасл за своими деньгами?
– Да, мама, я понимаю. – Радость его заметно померкла. – Ты думаешь, ему придется от всего отказаться?
– Да, другого выхода у него нет. Ты же знаешь, мы бы не жили, как живем, если бы не овощи, что ты выращиваешь на огороде, не фрукты и яйца, которые несут куры, что мы завели. Даже те четыре шиллинга, что он мне платит в неделю, мистеру Миллеру приходится выкраивать. Прошу тебя, Дэйви, – проговорила мать, крепко стиснув его руки. – Ты должен держать слово и учиться как следует. Этим ты его порадуешь, как ничем другим. Ведь для него нет ничего важнее учения.
– Я так и сделаю, мама, обещаю.
– А теперь иди работай.
Рия стояла и смотрела, как сын, словно на крыльях, летел через двор. Тревога сжимала ей сердце. Она сознавала, что Дэйви не Бидди и не сможет добиться большего, чем уже сделал. У Дэйви лучше выходило работать руками, чем головой. Рия снова занялась зайцем, с сожалением думая о том, что хозяина не интересует ничего, кроме его наук.
Глава 8
Персиваль Миллер стал совсем другим человеком, в этом не могло быть никакого сомнения. Накануне он играл с детьми в мяч. Рия не верила своим глазам. На прошлой неделе он несколько раз заходил на кухню и разговаривал с ней. Он держался с ней как с равной. Прошлым вечером речь зашла об удивительных совпадениях. Какое необыкновенное совпадение, что они приехали в коттедж «Рябина», надеясь получить работу и ухаживать за больной женой хозяина дома. А разве не совпадение, что в то же время Тол с Фанни проезжали мимо? И ее появление в Мур-Хаусе тоже было совпадением.
Хозяин спросил, не кажется ли ей, что все в жизни происходит по определенному плану. «Да, – согласилась Рия, – пути Господни неисповедимы». К ее удивлению, он возразил ей, и очень резко. По его словам, Бог не имел к этому никакого отношения. Все в их жизни определяла сила, не связанная с Богом, которого представляли как высшее существо в облике человека, сидящего на троне где-то на небесах.
Мистер Миллер все говорил и говорил об этом. Рии было непривычно слушать такие речи, но она убеждала себя, что хозяин отличается от всех, кого она знала.
Он очень много знал, и для Рии уже не было секретом, что он думает по-иному: ей не раз приходилось слышать его споры с преподобным Уиксом. Причем священник, ревностно следивший, чтобы прихожане посещали церковь, проявлял удивительную терпимость. Возможно, не последнюю роль здесь играл эль, доставлявший ему немалое удовольствие.
Прошлым вечером, когда дети у колодца смывали с себя грязь, хозяин подошел к двери кухни и засмотрелся на них.
– Какая красота, – тихо заметил он, и Рии стало жаль его. Она подумала, что несмотря на все странности, ему очень не хватает семьи. Он мог бы быть прекрасным отцом. Вдруг она почувствовала, как ее влечет к нему. Ей захотелось обнять его, по-матерински прижать к груди его голову… но, может быть, у нее проснулись бы и не только материнские чувства. Такая мысль заставила ее вспомнить о Толе.
