— Да, ты не любопытна. Кстати о настроении. В последние месяцы оно у тебя меняется, как маятник. Мы сегодня уже говорили насчет замужества, но если ты не думаешь вступать в брак, то какие у тебя планы? — Отец неожиданно закрыл глаза и с силой стиснул край прилавка. — Но что бы ты ни решила, — продолжал он, — Эгги, ради Бога, не говори, что собираешься отсюда уйти, я без тебя не справлюсь. У меня в мыслях много всякого, но когда ты здесь занимаешься делами, я спокоен, потому что знаю: все будет в порядке. А это источник нашего существования. Так что не говори мне никогда, что уйдешь. А вообще, если подумать… — Он снова повернулся к ней, рука его разжалась, а в голосе зазвучали чуть заметные насмешливые нотки. — Что ты станешь делать? Куда ты можешь уйти?
Агнес ответила не сразу, собираясь с мыслями.
— Так вот почему ты считаешь, что я останусь здесь навсегда? — настойчиво заговорила она, глядя на отца. — Но ты ошибаешься, у меня есть немало возможностей. Помнишь, мисс Картер предлагала мне пойти на учительские курсы? Почему бы и нет, еще не поздно, мне всего двадцать два года. Кроме того, я вполне могу вести у кого-либо дела. Опыта у меня предостаточно, и еще… — Девушка презрительно скривила губы. — Ты говоришь, что не можешь без меня обойтись, но это ничего не решает. Спокойной ночи.
Она заторопилась в кладовую, чтобы потом подняться к себе, отец последовал за ней. Спор готов был вспыхнуть с новой силой, но в этот момент дверь, ведущая во двор, открылась, и появилась Джесси.
При виде отца она замерла от неожиданности. Для Артура ее появление также оказалось сюрпризом, тем более со стороны двора.
— Ты откуда?
Джесси вошла, закрыла за собой дверь и теперь стояла, прижавшись к ней спиной, переводя взгляд с отца на сестру.
— Завтра приедут новые постояльцы, и Эгги попросила меня отнести в Дом свежие полотенца, — глядя на Агнес, с ходу сочинила Джесси.
— Что еще за глупость такая: ночью нести полотенца, разве нельзя подождать до завтра? — Голос Артура почти срывался на крик. — Ведь ты, Агнес, не хуже меня знаешь, что творится по ночам во дворе, когда пьяницы разгуляются. Я считал, ты сама за всем смотришь в Доме, — строго произнес отец и, повернувшись к Джесси, приказал: — А ты, красавица, марш наверх, и чтобы по вечерам больше не смела во дворе показываться, поняла?
— Да, хорошо, папа. — Джесси тенью скользнула в проход между стеллажами и исчезла наверху.
Стоило ей только скрыться из глаз, как Артур обратился к Агнес, весь дрожа от возмущения:
— Ты что себе думаешь? — он едва не рычал от злости. — Неужели забыла, какой у нас двор?! Ворот нет, любой может зайти, мало ли всяких мерзавцев бродит в округе по ночам. С ней могло случиться все, что угодно…
— Перестань. — Агнес успела увернуться, прежде чем рука отца коснулась ее лица. — Если ты хоть пальцем меня тронешь, — запальчиво выкрикнула она, — утром за завтраком не досчитаешься одного человека. Я не шучу. Если я сказала, так и будет. Ты меня понял? Только ударь меня, и всему конец.
Рука его бессильно повисла, он уронил голову на грудь и прерывисто вздохнул.
— Господи, что с нами такое?..
Агнес не удостоила отца ответом и, не дожидаясь продолжения сцены, выскочила из кладовой. Поднялась по лестнице, потом быстро миновала кухню, коридор и без стука влетела в комнату Джесси.
— Прости меня, Эгги, прости, — заныла Джесси, не давая Агнес и рта раскрыть. — Но я не знала, как выкрутиться, это все, что мне пришло в голову. И кто мог ожидать, что отец вернется так рано?
— А кто мог ожидать, что ты болтаешься на улице с одним из Фелтонов? — со злостью выпалила Агнес, подходя к сестре. — Представь, что было бы, если бы отец узнал об этом?
— Ах, Эгги, вот поэтому я… ну, в общем, сказала первое, что пришло на ум. Я страшно испугалась и совершенно растерялась.
— А сегодня вечером ты храбро заявляла, что собираешься жить самостоятельно, разве не так? Так что же ты? Давай, действуй, раз решила, подтверди, что настроена серьезно. Имей смелость открыто сказать о ваших встречах или оставь этого парня. Но для его и твоего собственного блага, а также для спокойствия всех остальных лучше бы тебе выбрать второй вариант, и чем скорее, тем лучше.
— Эгги, но я… не могу так поступить. Не могу. А потом, не о чем, в общем-то, рассказывать. И что такого, что я сказала, будто относила полотенца по твоему поручению?
— Конечно, ничего особенного, если не считать того, что он хотел меня ударить.
Джесси отшатнулась, лицо у нее вытянулось.
— Нет, что ты, этого не может быть, — затараторила она.
— Очень даже может. Я пригрозила, что уйду немедленно, если он меня только тронет, и тогда он немного остыл. Мне бы не пришлось далеко искать приют. Сестры Кардингс позволили бы мне пожить у них некоторое время. Должна заметить, я уже не в первый раз думаю об этом. — Агнес повернулась и с каменным лицом решительно вышла из комнаты. Казалось, она настроена тотчас же осуществить свою угрозу. Девушка прошла коридор и, оказавшись в своей комнате, не раздеваясь бросилась на постель.
Счастье, счастье… Ей опять вспомнилась молодая пара. Агнес снова сказала себе, что обязательно должен быть какой-то другой путь в жизни. Его не могло не быть. Умом ее Бог не обидел, почему бы ей тогда не добиться какого-то удовлетворения от жизни, если не получится устроить личную жизнь?
Агнес полежала еще некоторое время, потом, поднявшись с постели, принялась раздеваться. Оставшись в лифчике и нижней юбке, она подошла к умывальнику и налила в таз воды.
Несмотря на ледяную воду, Агнес вымыла руки до плеч, шею и лицо. Потом сняла белье и переоделась в ночную рубашку. Она окончательно продрогла, пока добралась до кровати.
Девушка не стала выключать свет, а села в постели, поплотнее подоткнув одеяло, и новыми глазами оглядела комнату. Здесь она жила с шести лет, но ни одна из вещей не появилась по ее желанию. Гарнитур из орехового дерева — шкаф, умывальник с мраморным верхом и кровать с деревянными спинками — выбирала на свой вкус мать. Как и занавески с покрывалом. Агнес помнила то время, когда интерьер комнаты казался ей очень милым. Она радовалась, что на полу поверх линолеума постелен ковер. Агнес не могла с точностью сказать, когда все здесь ей перестало нравиться. Особенно раздражало, что шторы на окнах беспрестанно менялись.
Девушку захлестнула волна страха, и она мысленно сказала себе, что должна обязательно покинуть этот дом, иначе ей придется остаться в нем навсегда. «Это невыносимо, — думала Агнес. — Если я уйду, отцу придется приобщить к делам в магазине Джесси. А почему бы и нет? Или, к примеру, мать. И она могла бы спуститься в магазин и поработать по очереди с Джесси. Но до этого она едва ли снизойдет. Такое занятие она считает ниже своего достоинства. Мать всегда подчеркивала, что продавщицей никогда не была и начинать не намерена. Однако в то же время ничего не имела против того, чтобы эту работу выполняла ее дочь».
