— Цзин-Ли! — снова крикнул он, но его друг так и не появился.
Палач выбежал из комнаты, забыв о том, что он совершенно раздетый, если не считать обмотанного вокруг бедер полотенца. Судовая команда, естественно, никак не отреагировала на это. Все просто отвернулись, чтобы не смотреть на его необычное одеяние. Ему не было до них никакого дела. Куда же подевалась эта женщина?
— Цзин-Ли! — продолжал звать Чжи-Ган, но тот, кто ему был больше всего нужен, так и не откликнулся.
Внезапно Чжи-Ган почувствовал, как мерзкий холодок страха заползает в его душу. Может, его друг решил ему помочь? Может, Цзин-Ли в этот самый момент убивает ее?
Он схватил первого подвернувшегося под руку матроса. Этот человек бил в барабаны, задавая ритм гребцам.
— Женщина! — закричал палач. — Где эта женщина? Где моя жена?
Однако барабанщик только испуганно покачал головой в ответ. До Чжи-Гана не сразу дошло, что тот просто не понимает мандаринский диалект. У моряков был свой собственный язык. Этот язык понимал только Цзин-Ли.
Отпустив барабанщика, Чжи-Ган внимательно осмотрел всю палубу и скалистый берег, вдоль которого проплывала лодка. На ночь они обычно причаливали, и вот теперь, привязав к лодке канаты, полсотни кули тянули ее к берегу. Любой мальчишка мог выбраться на берег с помощью каната, а там легко затеряться среди камней и темных скал.
Однако вытащить на берег сопротивляющуюся женщину не так-то просто. Лучше, конечно, оглушить ее чем-нибудь, чтобы она потеряла сознание, а потом нести ее, как мешок с рисом. И тут Чжи-Ган увидел свисавшую с борта лодки веревочную лестницу. Как же он сразу не догадался! Кому-то очень нужно было попасть на берег. Неужели Цзин-Ли вытащил женщину на берег, спрятал там за большим камнем и перерезал ей горло? Его друг, наверное, думает, что он окажет услугу, выполнив неприятную обязанность вместо Чжи-Гана.
— Цзин-Ли!
Умом Чжи-Ган понимал, что на это понадобилось бы слишком много времени. Он наверняка услышал бы, если бы сестру Марию ударили по голове, а затем потащили вдоль борта лодки. Он точно что-нибудь услышал бы! Но где же она? И куда пропал Цзин-Ли?
А что, если она попыталась сбежать? Это очень похоже на нее. Цзин-Ли, скорее всего, стал свидетелем побега и последовал за ней. Потом, дождавшись удобного момента, он набросился на нее. Он очень хорошо владеет ножом, поэтому сделал все быстро и тихо.
— Цзин…
— Ты рычишь, как раненый буйвол! — проворчал друг. Его голова показалась над бортом лодки. Чжи-Ган быстро подбежал к нему и увидел, что он поднимается по веревочной лестнице. — Что ты здесь делаешь и что на тебе за странное одеяние? — спросил Цзин-Ли.
— Эта женщина, сестра Мария… она сбежала.
Цзин-Ли усмехнулся.
— Да, я знаю, — понизив голос до шепота, сказал он и, преодолев последнюю ступеньку, спрыгнул на палубу. — Мне известно об этом лучше, чем кому-либо другому.
Наступив на что-то скользкое, Анна почувствовала, как ее ноги разъезжаются, и услышала характерный треск материи. Это разорвалась ее юбка, а она сама, скатившись с обочины, стояла теперь по колено в грязи посреди поля, на котором росли лотосы. Анна бежала почти всю ночь, и теперь ее великолепное желтое шелковое платье стало грязным и рваным, несмотря на то что она очень старалась не испортить его. Оно было единственной ценной вещью, которую можно было продать. Осмотрев платье, она увидела огромные ошметки черной грязи, прилипшие как раз в том месте, где на шелковой ткани были изображены прекрасные летящие журавли, и застонала от досады. Кроме этого платья, ей больше нечего будет продать.
Недовольно поморщившись, Анна вытащила ногу из жидкой грязи и заметила раскрывшийся цветок лотоса, который плавал в мутной воде. Она знала, что здесь есть цветы, потому что ее вторая ее нога запуталась в толстых вьющихся стеблях этих растений. Ей также было известно, что корни лотоса вполне можно есть. В последние десять дней ей часто приходилось есть лотосы, и воспоминание об этом вызвало в ее животе голодный спазм.
К несчастью, она не знала, как их нужно собирать и готовить. Для этого, наверное, нужен нож, а его у нее нет. Она даже не знала, достаточно ли растения вызрели, чтобы их можно было употреблять в пищу. По правде говоря, хотя Анна родилась в этой стране и провела здесь всю свою жизнь, она совершенно ничего не знала о том, как можно выжить в суровых условиях Китая. Ей часто приходилось лечить крестьян, занимавшихся выращиванием лотосов. Они постоянно страдали от различных инфекционных заболеваний. Она видела сухую, потрескавшуюся кожу на их натруженных ногах, видела их руки, сплошь покрытые язвами. Однако она никогда не задумывалась над тем, как они управляются с этими растениями. Зато Анна хорошо знала, как лечить укусы водяных насекомых. Но сейчас эти знания ей ни к чему.
У нее снова свело от голода желудок, и она решила больше не думать о еде. Нужно было украсть у палача несколько горячих клецек. Ведь сковорода стояла прямо перед ней, но она была тогда слишком напугана. Как это, однако, глупо с ее стороны…
Анна вспомнила о своем мешке с опиумом, который остался на лодке. Вот бы сейчас лечь на спину, опустить ноги в прохладную воду и выкурить трубку. Как прекрасно… Но она напрочь забыла о зелье. В данный момент ее голова была занята совершенно другими мыслями, и она даже не вспомнила о том, что деньги можно заработать, не только продав свое платье. Существует еще один способ. Кроме того, ей уже не нужен был опиум. Она больше никогда не будет курить.
Прогнав мысли о наркотике, она снова выбралась на твердую землю и медленно побрела по водоразделу, проложенному между полями. Совершенно не приспособленная к жизни, Анна не знала, в какую сторону следует идти, но при этом понимала, что ей нельзя останавливаться.
Когда мандарин повернулся к ней спиной, она решила воспользоваться представившейся возможностью и пулей вылетела из комнаты. Ей до сих пор не верилось, что никто не видел, как она прыгнула за борт. Правда, было уже достаточно темно, но… Анна тряхнула головой и поблагодарила Господа за то, что он дал ей шанс что-то изменить и убежать.
Выбравшись на берег, она помчалась так быстро, что даже не посмотрела, нет ли за ней погони. Она старалась не попадаться на глаза путникам, которые собирались небольшими группами в поисках удобного места для ночлега. Она бежала и молилась, чтобы никто ее не остановил.
Приближался рассвет. Анна шла по сельской местности, находившейся довольно далеко от Великого канала. Сейчас было самое время для того, чтобы подумать об отдыхе и найти для этого подходящее место. Если будет на то Божья милость, она обязательно найдет какую-нибудь христианскую миссию или китайский монастырь. Но вокруг нее были только бесконечные, утопающие в воде рисовые поля и поля лотосов.
И тут в полумраке, словно указующий перст Господа, перед ней возникло какое-то строение. Оно было высоким и узким и находилось в самом центре между четырьмя полями. Анна прищурилась, пытаясь рассмотреть его более внимательно. Это был сарай, в котором хранился инвентарь. Такие встречаются сплошь и рядом на рисовых полях. Однако этот был необычно высоким. В нем даже имелся второй этаж, с которого хорошо просматривались все поля. Ей редко доводилось видеть такие высокие и прочные сараи. Чаще всего их высота достигала человеческого роста. Анна улыбнулась. Более подходящего места для отдыха и вообразить невозможно. Да какая ей, собственно говоря, разница, ведь она просто валится с ног от усталости.
