И он наполнил ее. Она увидела, как у Чжи-Гана затрепетали ноздри, почувствовала, как напряглись ягодицы, и приготовилась принять его. Однако на этот раз все было не так, как она себе представляла.
Он наполнил ее, но не только тем, что его дракон оказался внутри нее. Душа Чжи-Гана тоже находилась в ее теле. И это проявлялось в том, как он смотрел на нее, как ласкал ее тело, как вздыхал от восторга. В его глазах она увидела отчаяние и неуемное желание. Эти два чувства тесно переплелись между собой. Анна была потрясена, осознав, что любимый мужчина чувствует сейчас то же, что и она, и все ее тело задрожало от восторга.
Сегодня все было по-другому: они неотрывно смотрели друг на друга и дарили друг другу свои мысли и ласки. Именно в этот момент она почувствовала, что должна открыться ему. Она должна рассказать ему о том, что у нее на душе, потому что все равно не сможет спрятать от него свои чувства. По правде говоря, ей и не хотелось их скрывать. Отныне она без остатка принадлежала ему, и так будет всегда.
— Я люблю тебя, — пошептала Анна.
Он прикоснулся дрожащими пальцами к ее губам. То, что она увидела в его глазах, она уже не сможет забыть никогда. Казалось, они просто вспыхнули. Глаза Чжи-Гана стали огромными, и в них засверкали темные огни, похожие на мерцание свечей. А сам он становился все больше и больше, пока не поглотил ее целиком. Он окружил ее собою, зажег ее, он стал ею.
Это было сильнее любых наркотиков и слаще плотских утех. Его душа вырвалась наружу и соединилась с ее душой. Она почувствовала, как по всему ее телу разливается тепло. Анна с головой погружалась в любовь. А потом она вынырнула из нее и взлетела на небо. Это чудесное чувство полета просто невозможно описать. Она летела подобно птице. Нет, они оба стали птицами и теперь летели над морями и океанами, поднимаясь выше облаков, к самому солнцу.
Анна почти не почувствовала ни того, как ее лоно начало сжиматься все сильнее и сильнее, ни его мощных толчков, ни даже того, как в нее излилось его семя. Она, конечно, понимала, что происходит, но все это было лишь слабым отголоском необыкновенного по своей мощи танца их душ. Они радостно соединились в одно целое. И здесь, в бескрайнем небе, она почувствовала огромную, всепоглощающую любовь.
— У нас получилось? — тяжело дыша, спросила Анна. Ее тело полностью расслабилось, а душа все еще витала где-то в облаках. Ей не терпелось узнать, удался ли их эксперимент, но при этом не хотелось открывать глаза. — Ты смог поговорить с ангелами?
Чжи-Ган не ответил. Упав в изнеможении рядом с ней, он сейчас лежал неподвижно, словно мешок с рисом, придавив ее своим телом, и едва слышно дышал. Его тело было горячим, как огонь.
Подняв руку, Анна нежно погладила его по спине. Это все, что она смогла сделать. Сейчас она почти не владела своим телом, но испытывала непреодолимое желание прикоснуться к нему, напомнить ему о себе и выразить свое восхищение.
— У нас получилось? — снова спросила Анна, открывая глаза. В комнате было темно. Похоже, уже давно наступила полночь. В этой темноте она не видела Чжи-Гана и могла различить только неясные очертания его тела и сероватый блеск его кожи. Тем не менее она сразу уловила момент, когда он открыл глаза.
— Ты видел ангела?
Чжи-Ган кивнул. Она скорее почувствовала, а не увидела его движение.
— Правда? — удивленно прошептала Анна. — Ты задал ему свой вопрос? Ты спросил у него, как тебе найти свой путь?
Глубоко вздохнув, он повернулся на бок и положил свои ноги на матрас. Она облегченно вздохнула, когда с ее тела сняли эту тяжесть, однако ей не хотелось отпускать его.
Протянув руку, она обхватила его за спину, пытаясь удержать, но у нее ничего не получилось, и он откатился в сторону. Тогда она тоже повернулась на бок, чтобы лучше видеть его.
— Чжи-Ган, — прошептала Анна. — Ты узнал, каков твой путь?
Он улыбнулся. Его лицо сейчас было смешным и в то же время нежным.
— Ты что, не понимаешь? — раздраженно буркнул он и отодвинулся от нее.
Жаль, что в комнате сейчас так темно, подумала Анна и прищурилась.
— Что…
— Я видел тебя. Все время видел только одну тебя.
Из дневника Анны Марии Томпсон
9 декабря 1899 г.
Я снова увидела его. Снова увидела императорского палача. Его теперь хорошо знают на севере страны. Я видела, как он убивает людей. Я видела, как он отсек голову губернатору Ваню, и при этом у него на лице не дрогнул ни один мускул. Он убил также и старшего сына губернатора, потому что парень был наркоманом. Потом он убил еще нескольких мужчин. Они так накурились опиума, что не могли двигаться и не успели спрятаться от него. Он просто вошел в дом и убил их всех.
Я видела это. Я наблюдала за ним из женской комнаты. Он не вошел сюда. Говорили, будто женские слезы могут его разжалобить. Поэтому мы остались в живых.
Он перерезал этим мужчинам глотки и, назвав их бездельниками, сказал, что их женам будет легче жить на свете, если они не будут тратить все деньги на опиум. Он убил их. Я думаю, что он сделал это, потому что знал, что все они либо торгуют опиумом, как губернатор Вань, либо являются наркокурьерами. Он просто не поверил в то, что женщина тоже может заниматься этим грязным делом.
Ну и насмешил же он меня! Женщины — это основная сила, на которой держится весь этот мерзкий бизнес. Некоторые из них приходят в него по доброй воле, а некоторых заставили заниматься этим делом.
Я ненавижу все это! Ненавижу! Ненавижу!
Но я не могу остановиться. Это просто выше моих сил. У меня есть ненависть, но нет силы.
Однако сейчас я уже смогу это сделать, ибо я видела его. Я видела, как императорский палач вырезал сердце несчастного губернатора. Многие думают, что самую главную опасность представляют руки этого человека, которые искусно управляются с двумя большими ножами с рукоятками из оленьего рога. Но это не так.
Самая большая опасность таится в непроницаемой темноте его глаз.
Мне никуда не деться от этих глаз. Каждый раз, когда я беру опиум или зажигаю трубку — даже в тот момент, когда просто думаю об этом, — я вижу его глаза.
Он — ангел смерти для тех, кто продает опиум. Если я все время буду вспоминать его глаза, то смогу остановиться.
Уже прошла целая неделя, а я не выкурила ни грамма. У меня дрожат руки, печет в животе, но я даже не притронулась к опиуму. И больше никогда не притронусь.
Потому что я вижу перед собой глаза палача.
Глава 18
Очертите его тремя кругами
И глаза закройте в благоговении священном,
Потому что вскормлен он нектаром
