Безупречный вид французского капитана привел Элмину в некоторое замешательство. Взглянув на неподвижно лежащую молодую хозяйку, старая француженка повернулась к перепуганным горничным, стоявшим у двери, и перешла на английский:
— Элла, собери все старые простыни, какие только найдешь. Попроси миссис Фогг помочь тебе. Эмили, беги на кухню и поставь чайник. Передай повару, чтобы он приготовил немного жидкой овсянки для мисс Кранмер.
— Нет. — Джек покачал головой. — Пока доктор не вытащит из ее тела пулю, ей нельзя принимать пищу.
— Господи! В ней пуля?
Джек осторожно разорвал кружева, снял наконец с Кит блузу и взглянул на горничную. Ее морщинистое лицо побледнело, а в уголках глаз поблескивали слезы. Эта пожилая женщина была гораздо старше, чем ему показалось сначала, но передвигалась с необычайной легкостью. Джек был уверен, что она без труда могла обуздать горячую и вспыльчивую воспитанницу, унаследовавшую свой нрав от отца. Наверняка одного ее укоризненного взгляда было достаточно, чтобы пристыдить Кит. И он не понимал, каким же образом его кошечке удавалось скрывать от строгой француженки свои ночные похождения.
— Ваша хозяйка выживет, — сказал Джек. — Но ей нужна помощь доктора. А теперь помогите мне снять с нее корсет. И принесите вон то полотенце.
Элмина поспешно взяла чистое полотенце, лежавшее рядом с умывальником, и протянула его Джеку. Он удалил из раны обрывки ткани и прикрыл рану полотенцем. Потом достал из голенища сапога нож, вытащил его из ножен и наклонился над девушкой, собираясь разрезать корсет.
— Мистер! — предостерегающе воскликнула Элмина.
— Ну что еще? — проворчал Джек.
Служанка замерла, глядя на него. Потом решительно покачала головой и, непреклонная, заявила:
— Мистер, вам нельзя здесь находиться. Я сама позабочусь о моем ягненочке.
— Проклятие! Я прекрасно видел всего твоего ягненочка. К черту условности, я должен ей помочь. — С этими словами Джек одним движением разрезал корсет снизу доверху.
При виде столь бесцеремонного обращения с ее воспитанницей Элмина едва не лишилась чувств, и следующие десять минут Джек был вынужден выслушивать ее причитания.
Вскоре в комнату принесли горячую воду и бинты. Элмина промыла рану, и Джек помог ей наложить повязку. Движения морщинистых рук француженки были точными и уверенными. Дыхание Кит стало более ровным и глубоким, но цвет лица оставался бледно-серым. Ах, как Джеку хотелось, чтобы ее щечки порозовели!
Оставляя Элмину дежурить у постели раненой, Джек строго-настрого наказал ей позвать его сразу же, как появится доктор Трашборн или если Кит вдруг придет в сознание. Он вышел в коридор, прислонился к стене и закрыл глаза. «Сколько она еще пролежит без движения? — думал он в отчаянии. — Даже если ее рана не очень опасна, она потеряла много крови и долго пролежала на сырой земле. У нее может начаться воспаление легких, и тогда все будет гораздо серьезнее, чем сейчас». Джек попытался представить свою жизнь без нее — и не смог. Он открыл глаза, отошел от стены и отогнал прочь ужасные мысли. Кит не умрет, она будет бороться за жизнь, и он сделает нее, чтобы она поправилась.
Джек вздохнул и решительно зашагал по коридору. Он должен был объясниться со Спенсером. Дженкинс уже поджидал его на лестнице.
— Лорд Кранмер у себя, милорд. Разрешите, я провожу вас к нему?
Губы Джека растянулись в подобии улыбки. Учтивость дворецкого выглядела сейчас до смешного нелепой. Окинув взглядом свой костюм, Джек с горечью подумал: «Я похож на оборванца, но не на лорда Хендона. И в таком виде я иду к другу моего отца, чтобы сообщить ему о том, что соблазнил его любимую внучку. Если он даст мне несколько хороших затрещин, то будет прав».
Комнаты Спенсера находились в другом крыле дома. Дженкинс постучал в дверь и распахнул ее перед Джеком. Просторную комнату освещала одна-единственная настольная лампа. В полумраке Джек разглядел того самого человека, который несколько месяцев назад предлагал ему свою помощь и поддержку. Спенсер, облаченный в халат, сидел в кресле. Та же седая грива, те же кустистые брови, нависающие над глубоко посаженными глазами, та же величественная осанка, мысленно отметил Джек. Но теперь в этих выцветших голубых глазах поселилось беспокойство, а аристократические черты лица словно заострились.
Под пристальным взглядом старика Джек чувствовал себя неловко. Он подошел к столу, думая о том, что его одеяние, должно быть, очень раздражает Спенсера.
Взмахом руки хозяин отпустил слугу, ждавшего распоряжений. Когда дверь закрылась, он заговорил:
— Ну? Что у вас с Катрин? — Спенсер прерывисто дышал, его голубые глаза в упор смотрели на Джека, и в них был ледяной холод.
Джек чувствовал себя так, словно его за незначительный проступок отдали под суд, но он сумел обуздать свою гордыню и спокойно ответил:
— Мы были близки. Я соблазнил вашу внучку. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — я не знал, кто она такая.
— Вот как?
Спенсер криво усмехнулся, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Джек услышал, как за окнами завывает ветер. Ночь стала вдруг удивительно неуютной. Только теперь он почувствовал, насколько у старика напряжены нервы. Однако Спенсер держал себя в руках. Он вопросительно взглянул на собеседника.
— Я знал, что она — ваша внучка, но… были некоторые обстоятельства, — весьма неопределенно выразился Джек.
— Можете все мне рассказать, я не упаду в обморок от неожиданности, — с язвительной усмешкой проговорил Спенсер. — Кит сказала, что она — незаконнорожденная?
Джек поморщился, и в его памяти воскресла та первая ночь в лесном домике.
— Когда я высказал подобное предположение, она меня не поправила. Мне и в голову не могло прийти, что девушка-аристократка одна, ночью, разъезжает по окрестностям в мужской одежде и не видит в этом ничего предосудительного.
Спенсер глубоко вздохнул, и взгляд его усталых глаз устремился в пространство.
— Это моя вина, — сказал он наконец. — Нельзя было предоставлять ей свободу.
Снова воцарилось тягостное молчание. Слова лорда Хендона терзали сердце старика. Он так верил внучке, думал, что в Кранмер-Холле ей хорошо с дедом, а ей нужно было что-то совсем другое. Спенсер снова взглянул на собеседника.
— Какой смысл сокрушаться? — проговорил он с горечью в голосе. — Уже ничего не исправишь. Вы сказали, что соблазнили мою внучку. Что вы собираетесь предпринять теперь?
— Конечно, сделаю то, что сделал бы на моем месте любой джентльмен. Я женюсь на Кит.
— Если вы этого не сделаете, то я вас заставлю, можете не сомневаться. — Спенсер грозно сверкнул глазами и, немного смягчившись, добавил: — Думаете, вам понравится быть мужем дикой кошки?
— Я с нетерпением жду того времени, когда смогу заняться ее приручением, — проговорил Джек с лукавой улыбкой.
