За словами и действиями свидетеля Михаила Григорьева мы с Зиной наблюдали особо внимательно. Вот он кладет на тарелку последний кусок свинины, делает глоток из стаканчика, вот он шарит по карману в поисках мобильника, встает и уходит в дом… Так, зашел в дверь, сразу налево, на кухню. Телефон оставлял заряжаться вот здесь, на выступе стены за холодильником. Вынул вот из этой розетки зарядное устройство, сунул телефон в карман, хотел было выйти, но все же заглянул в соседнюю комнату, увидел лежащего на кушетке Абрамова, позвал его той самой фразой: «Эй, ты чего куксишься, компанию подводишь, пойдем к нам». Получил короткий ответ: «Нет». А вот он выходит из домика, осматривается вокруг и видит свою девушку, выходящую из малинника… Да, да, вот из этих самых кустов. Берет ее за руку и возвращается к друзьям.
Курчавому темноволосому Аркадию Завитаеву не пришлось много рассказывать. Сидел на берегу, старательно делал вид, что не замечает ссоры между Абрамовым и Трофимовой, потом отошел на пару метров к воде, присел на гранитный валун. Смотрел на другой берег, думал о своем. Потом опять пересел на складной стульчик. Видел, как уходили и возвращались Юля с Мишей, как минут через десять Настя легонько хлопнула себя по бедру и пошла в сторону дома… Услышал ее приглушенный крик, вскочил. Побежал в дом. Увидел на пороге труп и сидящую на полу Настю. Проверил пульс, поискал в аптечке нашатырный спирт для Насти, не нашел. Оставив друзей в доме, побежал к охранникам, сообщил им о случившемся.
Дошла очередь до секьюрити. Перед тем как снимать у них показания, Харченко бегло ознакомился с содержанием тех бумажек, которые мне вчера удалось хитростью и наглостью выбить из Антона и его деда. Несколько раз хмыкнув и фыркнув, следователь все же сунул бумажки в свой портфель. Приобщать их к материалам дела я не просил, зная, что наверняка получу отказ по вполне разумным основаниям.
Впрочем, в этом не было особой необходимости. Несмотря на все свои недостатки, Федор Михайлович Харченко не был упрямым ослом, игнорирующим факты, которые не укладывались в его концепцию. И не был подонком, готовым с легкой душой отправить под суд невиновного человека. Мы еще вчера без слов поняли друг друга и заключили негласный договор: я представляю доказательства причастности к преступлению конкретного человека, а он снимает обвинения с моей подзащитной. Мешать мне в поисках такие доказательств Харченко не собирался, в этом я был уверен на двести процентов.
Может быть, Федор Михайлович слишком сурово посматривал на деда и внука, в глубине души проклиная их за то, что изначально ввели его в заблуждение своей ложью, но в итоге показания они дали именно такие, на которые я и рассчитывал. Старик рассказал и показал, как он встречал приехавших в субботу студентов и открывал им гостевой домик, и как потом увлеченно смотрел старый советский фильм про Максима-Перепелицу и футбольный матч Россия-Словакия. Антон же поведал, что к месту студенческой пирушки вообще за весь вечер не подходил, вплоть до того момента, пока не прибежал маленький чернявый паренек и не сообщил двум кретинам, что на их подведомственной территории произошло не вполне ординарное событие…
* * *
Около половины восьмого следственные мероприятия были закончены. Следователь сидел на деревянной лавке рядом с автомобильной парковкой и заполнял свои протоколы. Юля с Мишей сидели на другой скамейке, чуть в отдалении, и о чем-то разговаривали вполголоса. Аркадий Завитаев подошел было к ним, но быстро понял, что в данный момент его присутствие нежелательно, и тоже двинулся в сторону парковки. Незадачливые охранники, дед с внуком, смирно сидели рядом со следователем. Конечно, куда им деваться, они ж без машины.
Мы с Зиной и Максимом в пятый раз осматривали домик, где произошло преступление. Хотя там и осматривать-то нечего, по большому счету. Совсем маленькое помещение, квадратов двенадцать, не больше. Заходя в дверь, попадаешь в прихожую. Из прихожей можно попасть в кухню и в единственную комнату. Окно в кухне выходит на лес, окно в комнате выходит на берег. В прихожей тоже есть маленькое окошко, и через него я вижу те гранитные валуны, возле которых в субботу сидели Настя и ее друзья…
− Максим Александрович, подойдите сюда, пожалуйста, − вдруг позвала молодого человека Зина, − вот сюда, к холодильнику.
Максим послушно подошел к доисторическому агрегату, как будто привезенному из тех времен, когда продавцы в продуктовых магазинах заворачивали трехрублевую красную колбасу в коричневую бумагу. Надо же, а ведь старая-престарая «Бирюса» исправно служит уже лет сорок, тогда как современные холодильники, изготовленные по зарубежным технологиям, оставляют желать лучшего в плане надежности. Умели технику делать, умели…
− Вы отсюда вино брали?
− Ну да, − утвердительно кивнул Максим, − другого холодильника здесь нет.
− Не помните, он в тот момент работал или нет?
− Конечно, работал, − удивился парень, − бутылки ж холодные были!
− Нет, вы меня не так поняли. Любой холодильник периодически включается и выключается, сам, без команды. Пять минут поработал − десять минут отдохнул, и так далее. Старые советские холодильники обычно гудят, когда работают. А вот он − гудел или нет?…
− Не помню, − категорически пожал плечами молодой человек, − да и с чего бы мне помнить? Вот вы, − обратился он к Зине, − помните, работал ли сегодня холодильник на вашей кухне, когда вы продукты к завтраку доставали?
− Очень жаль, что не помните…
Я в тот момент не понял, к чему клонит моя дочь. А она протянула руку за холодильник, нащупала там штепсель и воткнула его в розетку. Агрегат чуть вздрогнул и еле слышно загудел. Зина вопросительно посмотрела на Максима. Тот опять пожал плечами, дескать, что вы от меня еще хотите. Зина недовольно покачала головой и резко выдернула штепсель из розетки. На сей раз «Бирюса» издала куда более громкий дребезжащий звук, чем при включении.
− Точно, точно! — вдруг вскрикнул Максим. — Вот такой звук он и издал, когда я его закрывал! Значит, работал, точно.
− Уверены?
Зина пытливо заглядывала парню в глаза, а я стоял рядом и по-прежнему не понимал сути ее расспросов.
− Уверен. А что?
− Да так, ничего особенного, − смущенно улыбнулась Зина, − у меня к вам просьба, Максим Александрович. Дойдите, пожалуйста, до будки охранников и попросите показать холодильник, который у них там стоит. Меня интересует, с таким ли точно шумом он включается и выключается, или тише, или громче.
Трофимов недоверчиво посмотрел на мою дочь, хмыкнул и спустился с крыльца. Дождавшись, пока он отойдет на приличное расстояние, Зина подвела меня вплотную к холодильнику.
− Обрати внимание на розетку, папа.
Розетка как розетка. Двойная. Пара дырочек вверху и пара внизу. У меня дома почти все розетки такие же.
− Ничего странного не видишь? А теперь смотри и слушай.
