– Н-е-е-ет! – заорал Кэлвин, но удержать Лиссу не успел. Чернота побледнела и схлопнулась. Зал погрузился в неестественную тишину. Я сидела на полу в луже крови, пыталась уловить слабое сердцебиение Гриса и не верила, что все закончилось.
Я уже могла убираться отсюда куда глаза глядят, но почему-то не двигалась с места. На меня словно напал ступор. Возможно, потому что это был еще не конец? Я не могла оставить Гриса между жизнью и смертью. Если уйду сейчас, то всю жизнь буду гадать, сумел ли он выкарабкаться.
Когда я поняла, что все – от меня ничего не зависит и больше меня никто не хочет убивать, – на плечи словно навалился камень, я словно бы потеряла способность соображать и шевелиться. Дальнейшее было как в тумане. К Грису подбежали, а меня, как и при его прошлом ранении, оттеснили в сторону. Кто-то добрый поддержал под локоть и помог встать. Может быть, Кэлвин? Я не поняла. Мы куда-то шли, а потом я долго сидела под дверями комнаты Гриса. До тех пор, пока Мадлен не принесла мне чай с медом и липой.
– Не переживай, – весьма сухо сказала она. Подозреваю, ей уже доложили о том, что я не совсем та, за кого себя выдаю. Мне было все равно, к тому же открыто хамить она мне не стала. – Герцог и не из таких передряг выкарабкивался.
– Тогда он был не один, – тихо отозвалась я, намекая на демона. – Сейчас сложнее.
– Грис сильный, – непреклонно отозвалась Мадлен и сурово поджала губы. Она даже думать запрещала себе о том, что в этот раз может быть иначе. – Он всегда был сильным. Иди спать, сидя у порога, ты ничего не изменишь, – заметила она и, немного помолчав, добавила: – И прощения не добьешься.
Я сглотнула подступившие к горлу слезы, но не осмелилась возражать. По большому счету Малден была права. То, что случилось, произошло во многом по моей вине. Да, все задумал и воплотил в жизнь эль Кресс, но я ему помогала, и если бы не мое появление в замке, Грис не попался бы в ловушку и не пострадал.
Мысли были крайне неприятными. Снова захотелось сбежать, и сейчас мне ровным счетом ничего не мешало воплотить желание в жизнь. Но вместо этого я взяла себя в руки и отправилась спать. А следующие три дня просидела у Гриса в комнате на подоконнике. Раньше это место занимала Лисса. Теперь мне хотелось охранять его сон и верить в то, что наступит день и герцог поправится. Только вот я понимала, это произойдет нескоро.
Однажды на меня там наткнулся Кэлвин, который все больше осваивался с новой ипостасью. Он посмотрел на меня слишком задумчиво, и я поспешно спустилась, спросив:
– Скажи, а ты тоскуешь по ней? – Я впервые решила завести разговор о Лиссе. Не знаю, к кому обращала этот вопрос – к младшему эль Шассеру или к его демону.
– Она вернется. – Кэлвин пожал плечами. – Не знаю, когда и как, но она обязательно найдет меня. Внешность не главное, когда-нибудь сюда придет девушка с ее душой.
Не знаю, поверила ли я его словам, но почему-то стало легче. Кэлвин ушел, а вечером того же дня позвал меня к себе в кабинет.
Собираясь перед зеркалом, я гадала зачем. Впрочем, в глубине души я знала ответ на этот вопрос. Я не нужна была в замке. Кэлвин просто увидел меня сегодня и вспомнил о том, что я еще не уехала.
Взглянула на отражение в последний раз, отметила, что похудела за последние дни, накинула на плечи шаль и явилась в кабинет с гордо поднятой головой. Да, я виновата, но только перед Грисом, и я очень надеялась на его прощение. Готовилась вымаливать его на коленях. И мечтала о том, чтобы муж дал мне второй шанс.
Только вот Кэлвин решил иначе.
– Что это? – Я смотрела на купюры, которые пачками лежали на столе перед молодым человеком. Пока его брат медленно шел на поправку, младший эль Шассер взял управление поместьем на себя.
Он вырвал из блокнота лист и написал на нем сумму.
– Это ведь столько обещал тебе эль Кресс за убийство Гриса? – без выражения поинтересовался Кэлвин.
– Да… – Я не стала отрицать и пока не понимала, куда клонит деверь.
– Даю тебе в два раза больше, – предложил он. – Ты и правда заслужила эти деньги. Могла сбежать, но осталась и помогла, но это не меняет того факта, что ты хотела его убить и проникла сюда обманом… Забирай и уезжай из замка. Мне не хочется, чтобы Грис, когда очнется, увидел тебя и страдал. Ему и так придется несладко. Он лишился важной части себя.
– Не позволишь мне остаться и объяснить? – спросила я, ни на что особенно не надеясь. – Мне не все равно.
– Это не приведет ни к чему хорошему, Эрри, ты ведь понимаешь.
Кэлвин ответил без злости или агрессии. Казалось, ему действительно жаль.
– Да. – Я замолчала, чувствуя комок в горле. Парень был до неприличия прав. – Это не приведет ни к чему хорошему.
Встала и направилась к двери на негнущихся ногах. Сердце сковало ледяной коркой, а в душе бушевала вьюга, типичная для этих негостеприимных мест.
– Ты ведь умная девочка, – сказал Кэлвин мне вслед. – Умная и расчетливая. Бери деньги. Если ты их оставишь, ничего не изменится. А они ведь не будут для тебя лишними. Так ведь, Эрри?
– А если Грис спросит обо мне? – тихо поинтересовалась я. – Скажешь, что я сбежала, получив отступные? – Усмешка вышла невеселой.
– Нет. – Кэлвин серьезно и жестко посмотрел мне в лицо. Из его образа исчезла юношеская бесшабашность, и все чаще глаза вспыхивали опасно-алым. – Я ему скажу правду.
– Правда, она тоже может быть очень разная, иначе ты бы позволил рассказать мне свою.
– Нет, Эрри, правда одна. Я скажу, что попросил тебя уехать, хотя ты хотела остаться и поговорить.
– Ты правда так скажешь? – В душе затеплился огонек надежды. Мне кажется, она отразилась у меня в глазах, так как Кэлвин на минуту смутился, но потом продолжил:
– Да, если он спросит. Но… – Новый охотник замолчал. – Он не спросит. Поверь, я очень хорошо знаю своего брата.
Эпилог
Заново отреставрированная королевская опера была чудо как хороша. Лепнину на потолке выполнили лучшие мастера, позолота сверкала, и новая сцена, которая, казалось, парила прямо в воздухе, вызывала восторги даже у самой избалованной публики. Говорили, с началом выступления в зал пустят пар и будет казаться, будто певцы стоят на облаке. Я ждала возможности увидеть премьеру почти полтора месяца. Да и в столицу перебралась исключительно ради этого завораживающего зрелища.
Я сумела достать билет на открытие сезона и заслуженно гордилась этим фактом. Все же деньги и титул, который я беззастенчиво использовала, открывали многие двери. Сейчас я готовилась наслаждаться действом. Даже к созданию образа подошла тщательнее, чем обычно. Такой выход в свет обязывал, не хотелось упасть в грязь лицом. Красное в пол платье было удивительно смелым, открытое декольте, корсет, поддерживающий грудь, и белый мех на плечах, который привлекал внимание. Бриллианты мне достались от одного пылкого поклонника еще лет пять назад, и вот появился достойный повод их выгулять. Я ловила восхищенные взгляды и чувствовала себя королевой.
