Дело даже не в том сообщении, которое она отправила Логану. А в том, о чем это сообщение говорит – о ее полном равнодушии к моим чувствам и бессердечном отношении к нашей дружбе. Настоящая подруга не предлагает себя парню, который обидел ее лучшую подругу. Настоящая подруга отбрасывает свои эгоистичные желания и предлагает свою поддержку.
Через тридцать минут после окончания нашего телефонного разговора я вхожу в «Кофе-Хат» и останавливаюсь рядом с Рамоной, сидящей за столиком у окна.
– Привет, – здоровается она робко. Даже со страхом. Ее внешний вид никак не изменился со времени нашей последней встречи – черные волосы лежат на плечах, фигура с соблазнительными формами подчеркнута обтягивающей одеждой. Заметив новый цвет моих волос, она удивленно распахивает глаза и пищит: – Ты стала блондинкой.
– Да, мама уговорила. – Я опускаюсь на стул напротив нее. В какой-то момент мне хочется ее обнять, но я перебарываю это желание.
– Это для тебя. – Она кивает на один из стаканов с кофе. – Я только что пришла, так что он еще горячий.
– Спасибо. – Я обхватываю стакан обеими руками, и его тепло перетекает в мои ладони. На улице еще лето – двадцать шесть градусов, к тому же я долго шла пешком, но внезапно меня начинает знобить. Я нервничаю.
Между нами повисает неловкая тишина.
– Грейс… – Она нервно сглатывает. – Мне очень жаль.
Я вздыхаю:
– Я знаю.
В ее полных отчаяния глазах мелькает надежда:
– Это значит, что ты прощаешь меня?
– Нет, это значит, что я знаю, что тебе жаль. – Я открываю пластиковую крышку и, сделав глоток кофе, морщусь. Она забыла про сахар. Вроде и ничего страшного, но это еще один показатель того, что моя лучшая подруга ничего не хочет знать обо мне. Ни о моих чувствах, ни даже о моих предпочтениях в кофе.
Я беру два пакетика с сахаром, лежащих на маленьком пластиковом подносе, открываю их и высыпаю содержимое в чашку. Помешивая горячий напиток тоненькой деревянной палочкой, я наблюдаю, как слабая надежда на лице Рамоны сменяется пониманием своего полного поражения.
– Дерьмовая из меня подруга, – шепчет она.
Не собираюсь с этим спорить.
– Я не должна была отправлять ему то сообщение. Сама не понимаю, зачем я это сделала… – Она резко умолкает, от стыда ее щеки покрываются румянцем. – Нет, знаю. Потому что я завистливая, неуверенная в себе стерва.
И снова тут нечего опровергать.
– Ты действительно не понимаешь, да? – вырывается у нее, когда я продолжаю молчать. – Тебе все дается так легко! Ты даже не стараешься, но получаешь высокие оценки, ты заполучила себе самого сексуального парня во всем университете без…
– Легко? – с резкостью в голосе обрываю я ее. – Да, у меня хорошие оценки, но только потому, что я занимаюсь как пруклятая. А парни? Вспомни старшую школу, Рамона. Разве я тогда часто бегала на свидания? Как, впрочем, и сейчас.
– Потому что ты, как и я, не уверена в себе. Ты позволяешь своей нервозности взять над тобой верх, но даже когда ты нервничаешь и несешь чушь, все равно нравишься окружающим. Ты нравишься им с самой первой минуты встречи. Но со мной такого не происходит. – Она закусывает нижнюю губу. – Мне приходится из кожи вон лезть. В старшей школе меня замечали лишь только потому, что я имела репутацию «плохой девочки». Курила травку, вульгарно одевалась, и парни знали, что если пригласят меня на свидание, то кое-что точно поимеют.
– Но ты не очень-то старалась их разочаровать.
– Нет. Мне нравилось внимание. – Ее зубы еще сильнее вонзаются в губу. – И мне было плевать, какое это внимание – хорошее или плохое. Мне просто нравилось быть на виду. Что делает меня нескончаемо жалкой, не находишь?
На меня наползает печаль. Или все-таки жалость? Рамона – самая уверенная в себе из всех, кого мне доводилось встречать, и когда я слышу, как она вот так говорит о себе, мне хочется заплакать.
– Ты не жалкая.
– Но и хорошей подругой меня точно не назовешь, – безжизненным голосом произносит она. – Я так сильно тебе завидовала, Грейс. Ведь это я всегда встречалась с самыми горячими парнями и спрашивала твоего совета, и тут вдруг ты заговорила со мной о сексе с Джоном, черт бы его побрал, Логаном, и меня охватила такая зависть, что хотелось кричать. А когда у вас с Логаном не вышло… – Ее глаза поблескивают от чувства вины. – Я почувствовала… облегчение. И какую-то злую радость. Вдруг мне в голову пришла мысль, что если бы это я встречалась с ним, то он ни за что бы не отказал мне, и… да, я написала ему.
Господи. Я только что говорила, что она не жалкая? Вычеркните из протокола.
– Я поступила глупо и эгоистично, и мне очень жаль, Грейси. – В ее глазах мольба. – Ты сможешь меня простить? Сможем ли мы начать все сначала? Пожалуйста?
Я делаю большой глоток кофе, глядя на нее поверх стакана. Затем ставлю его на стол и говорю:
– Сейчас я этого не могу.
Она тревожно хмурится:
– Почему?
– Потому что думаю, что нам нужен перерыв. С первого класса мы каждый божий час были вместе, Рамона. – От чувства безысходности внутри у меня все сжимается. – Теперь мы учимся в университете. Нам нужно развиваться, сходиться с новыми людьми. А если честно, когда ты рядом, это невозможно.
– Мы можем делать это вместе, – возражает она.
– Нет, не можем. Единственные люди, с кем я подружилась в прошлом году, это Джесс и Майя, но они мне даже не нравятся. Мне нужно личное пространство, понимаешь? Я не говорю, что мы больше никогда не будем общаться. Ты так долго была важной частью моей жизни, и я не уверена, что хочу отказаться от этого из-за какого-то идиотского сообщения. Но с другой стороны, я не могу вернуться к нашим прежним отношениям.
Она затихает, так сильно кусая нижнюю губу, что удивительно, как еще не пошла кровь. Я вижу, что ей хочется поспорить со мной, вынудить помириться, нажимая на годы нашей с ней дружбы, но, впервые в жизни, Рамона уступает мне:
– Но мы можем… не знаю, переписываться? Иногда встречаться за кофе? – Ее голос похож на голос маленькой девочки, которой только что сообщили, что ее любимую собаку увезли «на ферму».
Через секунду я киваю:
– Давай. Однако не будем торопить события.
На ее лице вновь расцветает надежда:
– Тогда как насчет кофе? Мы снова можем встретиться здесь же.
Несмотря на длительную оборону, я снова киваю.
В ее чертах мелькает облегчение:
– Ты не пожалеешь об этом. Обещаю, что впредь буду ценить тебя.
Не поверю, пока не сама не увижу. Пока наши отношения на той стадии, на которой этого хочу я.
Мы быстро и невероятно неловко обнимаемся, и она уходит, сказав, что ей нужно на занятия.
