Сегодня вечером все остались дома. Не побоявшись раннеапрельской прохлады, мы собрались на нашем небольшом заднем дворике. Я закуриваю сигарету, медленно выдыхая табачный дым, а Дин, Такер и Майк Холлис, еще один член нашей команды, по очереди затягиваются от косяка. Я вполуха слушаю, как Дин в самых грязных подробностях описывает нам свой вчерашний секс. Но мои мысли то и дело возвращаются к моему собственному – с чертовски привлекательной девушкой из сестринства, которая заманила меня в одну из ванных комнат наверху, чтобы мы познакомились поближе.
Возможно, я был пьян и мое сознание было немного затуманено, но я отчетливо помню, как довел ее до оргазма при помощи пальцев. И уж точно мне не забыть последовавший за этим весьма эффектный минет. Но Таку я об этом рассказывать не собираюсь – похоже, он ведет счет моим любовным приключениям. Любопытный засранец.
– Погоди-ка. Что ты сделал?
Возглас Холлиса возвращает меня обратно в настоящее.
– Я отправил ей фотку своего члена. – Дин говорит об этом так, словно делает это каждый день.
Холлис пялится на него во все глаза:
– Серьезно? Отправил ей фотку своих причиндалов? Типа такой извращенский секс-сувенир на память?
– Не-е-ет. Типа приглашение на второй раунд, – ухмыляясь, отвечает Дин.
– И как это, черт побери, должно заставить ее захотеть снова переспать с тобой? – Сейчас в голосе Холлиса звучит сомнение. – Наверняка она думает, что ты какой-то придурок.
– Ни фига подобного, чувак. Телочкам нравятся хорошие фотки членов. Поверь мне.
Холлис сжимает губы, как будто старается не рассмеяться:
– Ну-ну, конечно.
Я стряхиваю пепел на траву и делаю очередную затяжку.
– Мне вот просто любопытно – а что означает «хорошая фотка члена»? Должно быть какое-то особое освещение? Поза?
Конечно же, я прикалываюсь, но Дин отвечает абсолютно серьезно:
– Ну, весь фокус в том, чтобы в кадр не попали яйца.
За этим следует громкое ржание Такера, который чуть не подавился глотком пива.
– Я не шучу, – продолжает Дин. – Яйца не фотогеничны. Женщинам не нравится на них смотреть.
Теперь гогочет Холлис, выдувая в ночной воздух белые облачка дыма.
– Мужик, ты слишком паришься на эту тему. Что печально.
Я тоже смеюсь:
– Погоди-ка, так вот чем ты занимаешься, когда запираешься в своей спальне? Фотографируешь свой член?
– О, да бросьте, как будто я единственный, кто хоть раз это делал.
– Ты единственный, – одновременно говорим мы с Холлисом.
– Чушь. Вы, парни, лжете. – Тут до Дина доходит, что Такер не отнекивается вместе с нами, и он сразу же обрушивается на нашего молчаливого товарища: – Ха! Я знал это!
Я, выгнув бровь, смотрю на Такера, который, может, покраснел, а может, и нет, под своей огромной бородищей.
– Нет, правда, чувак? Правда?
Он робко улыбается:
– Помните ту девчонку, с которой я встречался в прошлом году? Шину? Так вот, она прислала мне фотку своих сисек. И сказала, что мне нужно ответить тем же.
У Дина отвисает челюсть:
– Член за сиськи? Чувак, тебя развели. Их никак нельзя сравнивать, даже близко.
– И что ты тогда считаешь равным сиськам? – с любопытством спрашивает Холлис.
– Яйца, – заявляет Дин и затягивается косяком. Затем он выдувает колечко дыма, в то время как все мы ржем над его ответом.
– Ты только что говорил, что женщинам не нравится смотреть на яйца, – напоминает ему Холлис.
– Так и есть. Но любой дурак знает, что на фотку члена присылают полный вид спереди. – Он закатывает глаза. – Вот это по уму.
Со стороны раздвижной двери у меня за спиной кто-то кашляет. Громко.
Я разворачиваюсь и вижу Ханну, и моя грудь сразу же болезненно сжимается. На ней леггинсы и один из хоккейных свитеров Гаррета. Ее темные распущенные волосы перекинуты через плечо. Она выглядит сногсшибательно.
И да, я самый ужасный в мире друг, потому что тут же представляю ее в моем свитере. С моим номером.
Вот вам и «прими и двигайся дальше».
– Э-э-э… так, – медленно говорит она, – просто хочу убедиться, что все правильно услышала… Вы сейчас говорили о том, что отправляете девушкам фотографии своих пенисов?
Ее глаза весело поблескивают, когда она обводит взглядом нашу компанию.
Дин фыркает:
– А то. И не надо вот так вот закатывать глаза, Уэллси. Ты будешь стоять тут и уверять нас, что Джи ни разу не присылал тебе фотку своего члена?
– Не собираюсь отвечать на этот вопрос. – Ханна вздыхает и опирается плечом на дверной косяк. – Мы с Гарретом хотим заказать пиццу. Не хотите присоединиться? О, и еще мы будем смотреть кино в гостиной. Его очередь выбирать фильм, поэтому, скорее всего, это будет какой-нибудь ужасный боевик, так что имейте в виду.
Такер и Дин тут же выражают свое согласие, но Холлис с сожалением качает головой:
– Как-нибудь в другой раз. У меня в понедельник последний итоговый экзамен, похоже, все оставшееся время я проведу за зубрежкой.
– О-о-о, ну что ж, удачи. – Ханна улыбается ему, потом поворачивается, собираясь войти в дом. – Если у кого-то есть какие-то предпочтения по начинке пиццы, то лучше скажите сразу, или я закажу с овощами. О, и Логан, какого черта! – Прищурив свои зеленые глаза, она смотрит на меня. – По-моему, ты говорил, что будешь курить только на вечеринках? Мне что, устроить тебе взбучку?
– Хотел бы я на это посмотреть, Уэллси. – Я вроде как прикалываюсь, но как только девушка скрывается в доме, мое шутливое настроение улетучивается.
Находиться рядом с ней – это как постоянно получать под дых. А сидеть с ней и Гарретом в гостиной, есть пиццу, смотреть кино и наблюдать, как они, такие влюбленные, обнимаются… это в сотню раз хуже, чем получать под дых. Это все равно как тебя впечатывает в борт вся хоккейная команда разом.
– Знаете что? Думаю, что все-таки нагряну к Дэнни. Подбросишь меня до общежитий? – спрашиваю я Холлиса. – Я бы поехал на своей машине, но кто знает, не напьюсь ли я там.
Дин тушит косяк в пепельнице, стоящей на крышке барбекю.
– Там, чувак, тебе точно не напиться. Староста в общежитии Дэнни – настоящий фашист. Он патрулирует коридоры и может нагрянуть с проверкой в любую комнату. И это не шутка.
Мне плевать. Только бы не оставаться здесь. Не могу я зависать с Ханной и Гарретом, сначала мне нужно справиться со своей идиотской, безумной страстью к ней.
– Тогда я не буду пить. Мне просто нужна смена обстановки. Я весь день просидел дома.
