– Почему ты никогда не спрашивала меня про хоккей?
Я замираю, и Логан, ошибочно посчитав, что мне неловко, чуть ли не извиняющимся тоном спешит продолжить.
– Не то чтобы я возражаю. Это даже как-то необычно. Большинство девушек только и спрашивают меня что о хоккее, как будто это единственное, о чем я способен разговаривать. И мне просто странно, что ты никогда, ни разу не поднимала эту тему.
Я беру свой стакан с водой и пью. Долго. Не самый гениальный способ потянуть время, но это единственное, что пришло в голову. Я знала, что когда-нибудь, но этот момент наступит. И даже удивлена, что этого не случилось раньше. Но это не значит, что я его ждала.
– Ну. Эм-м. Дело в том… – Я вдыхаю и выдаю скороговоркой: – Янеувлекаюсьхоккеем.
Логан морщит лоб:
– Что?
Я повторяю, на этот раз медленнее, с паузами между словами:
– Я не увлекаюсь хоккеем.
Затаив дыхание, я жду его реакции.
Он моргает. Снова моргает. И снова. На его лице смесь ужаса и шока:
– Тебе не нравится хоккей?
Я с сожалением качаю головой.
– Ни капельки?
Теперь я пожимаю плечами:
– Если только он, например, не идет фоном по телевизору…
– Фоном?
– Но я не буду обращать на него внимания. – Я закусываю губу. Мне уже нечего терять, так почему бы не нанести последний удар. – В моей семье предпочитают футбол.
– Футбол, – глухим голосом повторяет он.
– Да, мы с папой ярые болельщики «Пэтс»
[20]. А мой дедушка когда-то был лайнменом нападения в «Чикаго Беарз».
– Футбол. – Логан хватает свой стакан и делает глубокий глоток, словно после такой неожиданной новости ему необходимо восполнить нехватку жидкости.
Я подавляю смешок.
– Но я думаю, это здорово, что ты такой классный хоккеист. И мои поздравления с победой в «Замороженной четверке».
Логан таращится на меня:
– Ты не могла сказать мне это до того, как я пригласил тебя на свидание? Что мы вообще здесь делаем, Грейс? Теперь я никогда не смогу жениться на тебе – это было бы кощунством.
По его подрагивающим губам становится ясно – он шутит, и смех, с которым я так боролась, прорывается наружу.
– Эй, погоди пока отменять свадьбу. Браки, где супруги болеют за разные виды спорта, куда успешнее, чем ты думаешь. Мы могли бы стать семьей почитателей «Пэтс» и «Брюинз». – Я делаю паузу. – Но никаких «Селтикс»
[21]. Баскетбол я ненавижу.
– Ну хотя бы в этом наши вкусы совпадают. – Логан придвигается ближе и целует меня в щеку. – Не волнуйся. Мы как-нибудь справимся, красавица. Возможно, на каком-то этапе нам даже понадобится семейный психолог, но когда я научу тебя любить хоккей, у нас все пойдет гладко, как по маслу.
– Вряд ли тебе это удастся, – предупреждаю его я. – Рамона потратила на это несколько лет. Безуспешно.
– Тогда она слишком рано сдалась. Я же, наоборот, никогда не сдаюсь.
Это точно, он никогда не сдается. Если бы это было не так, мы бы не сидели сейчас в этом невероятно романтичном ресторане, прижимаясь друг к другу.
– Эй, кстати, раз уж речь зашла о Рамоне. – Выражение его лица слегка мрачнеет. – Вы общаетесь?
Я внутренне напрягаюсь:
– После того как она за моей спиной предложила утешить тебя после дня Д?
Он ухмыляется:
– Ты называешь его «день Д»? А я – «ночь Д».
Мы взрываемся хохотом, и часть меня находит в этом необычное утешение – что я все-таки могу с юмором относиться к той ночи, когда меня очень унизили. Отвергли. Но это в прошлом. Логан сделал все возможное и невозможное, чтобы доказать, как сильно он сожалеет о случившемся и как искренне желает начать все сначала. И я не лгала тогда в парке, когда сказала ему, что не держу на него зла. Родители внушили мне, что нужно уметь прощать, нельзя держать в себе обиду и злость – иначе эти негативные эмоции могут поглотить тебя.
– Мы встречались в «Кофе Хат» в тот же день, когда встретились там с тобой, – признаюсь я. – Мы поговорили, она извинилась. Я сказала ей, что хочу дать нашей дружбе второй шанс, но на моих условиях, и она согласилась.
Парень молчит.
– Что? Думаешь, мне не надо было этого делать?
Логан выглядит задумчивым:
– Даже не знаю. Клеиться ко мне действительно было очень подло с ее стороны. И точно не делает ее претенденткой на звание «Подруга года». – Он поджимает губы. – Мне бы не хотелось, чтобы она снова смогла причинить тебе боль.
– Мне тоже, но перестать с ней общаться – это кажется мне… неправильным. Я знаю ее всю свою жизнь.
– Правда? А мне казалось, вы познакомились, когда вас поселили в одну комнату.
– Нет. Мы дружили с детства.
Я рассказываю ему, что мы с Рамоной жили по соседству, а потом беседа перетекает на мое детство в Гастингсе и его в Мансене. Меня удивляет полное отсутствие неловкого молчания. Во время первого свидания неловкие паузы возникают всегда, но у нас с Логаном этой проблемы нет. Мы умолкаем только тогда, когда официант приносит заказанные нами блюда, и потом еще раз, когда он приносит нам счет.
Два часа. Мне с трудом в это верится, когда я украдкой смотрю на часы на своем телефоне и понимаю, как долго мы уже здесь сидим. Еда была невероятно вкусной, разговоры – интересными, а компания – просто фантастической. Когда мы заканчиваем с десертом – кусочек роскошного тирамису, который, по настоянию Логана, мы делим на двоих, – он даже не дает мне посмотреть на счет. Просто засовывает пачку наличных в кожаную папку, принесенную официантом, а потом встает из-за стола и протягивает мне руку.
Я беру ее и слегка пошатываюсь на высоких каблуках, когда парень помогает мне подняться. Я чувствую слабость в ногах и легкое головокружение. Улыбка не сходит с моего лица, и я с удовлетворением замечаю, что Логан расплывается в такой же идиотской улыбке.
– Это было здорово, – шепчет он.
– Согласна.
Логан переплетает наши пальцы, и так мы идем до самой машины, где он неохотно все-таки выпускает мою руку, чтобы открыть мне дверцу. Но как только парень оказывается на месте водителя, наши пальцы соединяются вновь, и всю дорогу до университета Логан управляет машиной одной рукой.
И уже когда мы стоим перед моей дверью, его добродушно-веселое настроение пропадает.
