Книга День, когда мы будем вместе, страница 24. Автор книги Юрий Никитин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «День, когда мы будем вместе»

Cтраница 24

– Этот вариант танго может не всем понравиться, – со смущенной улыбкой сказала она. Голос ее очень шел ей: грудной, глубокий, с едва заметной хрипотцой.

– Главное, чтобы он понравился вам, – ответил я с очень серьезным видом.

Устроители для порядка покривились, узнав наш выбор. Они рассчитывали на вальс и уже приготовили, конечно же, Штрауса, но, увы, маэстро уступил свое законное место бывшему вратарю мадридского «Реала» Хулио Иглесиасу, который с чувством спел для нас «Кумпарситу».

Лидия была прекрасной партнершей. Она всецело доверилась мне и точно отвечала на любой мой экспромт. Я, как урожденный аргентинец, танцевал с ней несколько отстраненно, держа ее от себя на расстоянии. До аргентинца мне было, говоря откровенно, далеко, так же примерно, как грубой кувалде до посеребренного гвоздя – кто здесь кто, можно догадаться и без моей подсказки. В финале танца я поднял ее, слегка подбросил и, поймав, тотчас переложил на левую руку и опустил почти что до пола. Получилось не вполне чисто, но весьма эффектно. Зал одобрительно зашумел, и мы, раскланявшись, вернулись за свой столик.

– Вы танцуете столь же прекрасно, как и поете, – сказал я, наливая шампанское.

Она посмотрела на меня удивленно, вновь приоткрыв рот, и вдруг рассмеялась.

– Я не пою. Поет вон, Агнешка. – Она кивнула в сторону лысого дядьки и девочки-подростка. – А вам хотелось, чтобы я еще и пела?

Я так был поражен ее ответом, что не сразу сообразил, что ей сказать. Конечно, я хотел, чтобы она и пела, и плясала, и вышивала, и пирожки пекла, и в постель бы свою сегодня незаметно меня затащила, ну, хотя бы для того, чтобы оправдать предостережение Курдюжного – и вместе с тем я был слегка контужен новостью об Агнешке. Я попытался получше разглядеть ее, но все заслонял собой объемный папаша или кем он там ей доводился. Лидия заметила мои потуги и предложила:

– Если хотите, мы можем присоединиться к ним.

Я взял бутылку и торт, и мы пошли к ее соотечественникам – говорю так потому, что не знал степени их родства или близости. По дороге нас разноголосо приветствовали, протягивая руки. Лысый дядька облобызал Лидию, и сделал это несколько фривольнее, чем того требовал церемониальный поцелуй. Агнешка смотрела на меня с восторженным испугом, держа указательный палец у рта. Она была прелестна, как молоденькая лань, только-только крепко вставшая на ноги. Лидия представила нас друг другу. Я, подлец, вновь не удержался и слегка сдавил ладонь любителя долгих поцелуев, в результате чего он с извинениями отправился в мужской кабинет, чтобы припудрить уши, которые у него заметно покраснели. Звали его пан Гжегош, он был деятелем «Солидарности» высокого ранга, а Лидия и Агнешка были его помощницами.

Я повернулся к Агнешке и сказал:

– Вы меня покорили своим голосом. В таком юном возрасте так чувствовать джаз…

– Кстати, ей девятнадцать лет, и она уже довольно взрослая девица, – с холодной улыбкой проинформировала меня Лидия.

– Вы хотите сказать, что она и говорить умеет? – удивился я.

– Я вас боюсь, – сказала неожиданно тихим голосом Агнешка. – Вы – великолют.

– Это значит – великан, – пояснила Лидия. – Причем, Тим – великан добрый. Ты поняла меня, детка?

– Но я все равно его боюсь, – упрямилась Агнешка. – Не понимаю, как тебе не страшно было с ним танцевать? Я думала, он тебя выбросит в море.

Мы с Лидией посмеялись, представив подобное развитие событий, и Агнешка тоже улыбнулась.

Я разглядел ее теперь основательно. Если Лидия восторгала, то Агнешка очаровывала. Она была в той самой благодатной поре юности, когда каждая черточка лица освещается каким-то внутренним светом. В разрезе и посадке ее глаз было что-то восточное, мне же они напоминали глаза лани. Она была хрупка, и в то же время плечи ее округлились, а весьма увесистая грудь вызывающе не соответствовала в целом субтильной фигуре. Одета она была просто, в какой-то крестьянский сарафан, и насколько я мог заметить, лифчика она не носила. Прелестны были и ее льняные волосы завидной длины.

Меж тем вернулся пан Гжегош. Он повеселел, уши его приобрели естественный цвет, и он что-то быстро сказал по-польски Лидии. Судя по всему, это было приятное сообщение, потому что девушки захлопали в ладоши, а сам пан Гжегош счел нужным объясниться:

– Я сейчас звонил в Варшаву и получил хорошую для нас информацию, – сообщил он мне. – Вы, вероятно, знаете о политической ситуации в нашей стране?

– Знаю, – сказал я, – и отношусь с большой симпатией к вашей борьбе.

– Спасибо, – отчего-то смущенно произнес пан Гжегош. – А вообще в Советском Союзе как относятся ко всему этому обычные люди?

– Обычные советские люди к этому никак не относятся, – сказал я. – Обычным советским людям наплевать не только на вас, но и на самих себя.

Едва завершив фразу, я понял, что должен был использовать для ответа другую стилистику и, соответственно, другие слова. Лица моих новых знакомцев вмиг повяли, и в их взгляде появилось виноватое выражение. Могло даже показаться, что они испытывали определенную неловкость за меня – будто я кого-то из них дурно обозвал или намеренно толкнул. Невольно возникшая в нашей беседе пауза дала нам возможность обратить внимание на то, что все вокруг нас пьет, поют и танцуют.

Я готов уже был извиниться за грубоватый оборот речи, но мне помешала Лидия, которая, пригубив шампанское, сказала:

– Может быть, кто-то из мужчин пригласит меня на танец? Тим своим устрашающим видом распугал всех кавалеров, а сам… Что делает корова?

– Ясно, – сказал я. – Не мычит, не телется. Яуже вроде как бы танцевал с вами в этом столетии, но если пан Гжегош любезно уступит мне свою очередь…

– Уступлю, – ответил пан Гжегош, – и исключительно потому, что сегодня вы бенефицианты.

– А вы не забыли, что здесь есть еще одна дама? – сдержанно поинтересовалась Агнешка.

– Ты, детка, не дама. Ты – тинейджер, – сказала Лидия, беря меня за руку. – И потом – ты ведь боишься Тима. Он ведь страшный-престрашный великолют, не так ли?

И после этих слов она просто вытянула меня из-за стола. Нам опять поаплодировали, но мы уже больше не раскланивались. Лидия была на взводе. Еще пару фужеров шампанского, и она поплывет, подумал я, все еще держа ее на дистанции.

– Как она меня раздражает! – сказала моя разгоряченная партнерша, сокращая расстояние между нами. – Вы знаете, Тим, что она голосовала не за меня? Она голосовала за себя!

– Не вижу в этом ничего странного, – ответил я. – Можете поставить меня в угол, но я тоже голосовал не за вас, а за нее.

Лидия на какое-то мгновение прекратила танцевать и остановилась, будто натолкнулась на препятствие, но затем продолжила и с усмешкой сказала, дистанцировавшись от меня:

– Очень смело с вашей стороны сообщить мне об этом. Поверьте, я это оценила. По-видимому, вы неравнодушны к девственницам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация