На самом деле в этот момент Ростропович переживал чувство, отчасти напоминающее дежавю: восемь лет назад здесь же, в Праге, разворачивался во всю красоту и ширь его роман с балериной Аллой Шелест
[93], с которой они оказались в одной концертной бригаде на Первом Всемирном Фестивале демократической молодежи в Праге.
Так же как с Вишневской, были долгие прогулки, крошечные кафе с потрясающим кофе, таким, какого было невозможно отыскать в СССР, шоколадные конфеты, которые он покупал коробками и затем угощал свою избранницу. Страшное искушение для балерины, которой почти ничего нельзя…
После… она жила в Ленинграде, «он в Москве, пылкие встречи носили романтический характер, пока однажды она не заговорила с ним о браке, надеясь на встречное признание. Он смалодушничал, а мать его, женщина властная и непреклонная, так она сказала просто:
– Пока Мстислав не встанет на ноги, ни о какой свадьбе речи быть не может. Его призвание – музыка»
[94].
Кроме того, мама, должно быть, сразу же поняла: будущая невеста старше ее сына на целых восемь лет! Все знают, век балерины недолог. А это значит, что уже скоро Алле придется идти на преподавателя или балетмейстера, а это сопряжено с известными психологическими трудностями. Придется сидеть с ней дома, утешать, ухаживать. Нет, с такой женой он на ноги не встанет. Пропадут оба.
После этого Алла и Мстислав не виделись год, за это время красавица Алла вышла замуж за балетмейстера и бывшего артиста балета Юрия Григоровича
[95]. Ничего удивительного – красивая женщина, да еще и знаменитость… кроме того, у них были общие интересы, темы для разговоров.
И вдруг, точно снег на голову, перед ней явился Ростропович:
«– Собирай вещи, мы немедленно едем в Москву (Не правда ли, узнаваемый темперамент? – Ю.А.).
– А как же мать? Ты ее ослушаешься?
– Что ты чепуху несешь?! – закричал на нее. – Мать я переделаю. Я уже обставил нашу квартиру, ты будешь жить со мной! (На самом деле никакой квартиры в 1948 году у Ростроповича еще не было. Ниже будет описание коммунальной квартиры, где он жил в двух комнатах с матерью и сестрой. Свою первую кооперативную квартиру, по свидетельству Г. П. Вишневской, он купил на Сталинскую премию, которую получил в 1951 году. То есть даты не совпадают. – Ю.А.)
– В каком качестве?
– Не имеет значения! Главное, мы будем вместе!
– Нет, Мориц (А. Шелест так называла его на польский лад. – Ю.А.), вместе мы уже не будем.
– Кто тебе мешает? Этот Черный Жук? (Он так называет Юрия Григоровича. – Ю.А.). Брось его, только я должен быть с тобой! Только я! – продолжал он кричать с пафосом»
[96].
«Молодой музыкант искал в женщине не только красоту, но и ум, и талант. Он увлекался Майей Плисецкой
[97], Зарой Долухановой
[98], Аллой Шелест, а после их свадьбы с Вишневской в музыкальных кругах коллеги тут же пустили шутку: «Маялся-маялся, зарился-зарился, шелестел-шелестел, а подавился вишневой косточкой». Но он не обижался. Пусть говорят!»
[99]
Мстислав полагал, и, кстати, с ним невозможно не согласиться, что прямо из аэропорта Галина должна ехать к нему домой, все-таки теперь она его жена и не может хотя бы ненадолго оставаться в квартире с бывшим мужем. Но Галина ни за что не соглашалась с его доводами. Нельзя просто взять и бросить Марка, не сказав ни слова. Тем более, что он ни в чем перед ней ни виноват. Десять лет вместе. И не важно, что последнее время они уже жили, что называется, по привычке, главное – до конца оставаться человеком.
Впрочем, до этого еще нужно было дожить, теперь же, в Югославии, Галину ждала еще одна судьбоносная встреча с Н. А. Булганиным. После концерта Булганин пригласил ее ужинать за центральный стол, где уже сидели Хрущев, Микоян и Тито с супругой
[100].
Наутро после банкета – огромный букет от Булганина, на другой день – то же самое. Этого еще не хватало, неужели решил за нее взяться? А как же Ростропович? Да она еще с Марком не разобралась, а тут два новых «мужа» на подходе.
Да и Булганин, положа руку на сердце, не так и плох. Да что там плох! Красивый мужчина, надежный. За таким будешь как за каменной стеной. Даже если в жены не позовет, даже на правах любовницы… «Возможно, не было бы Славы, так бы оно и сложилось», – откровенничает Галина Павловна в фильме «Галина Вишневская. Личная жизнь», снятом для канала «Культура». Но в том-то и дело, что к моменту появления в жизни Вишневской Булганина в ее сердце уже поселился виолончелист Мстислав Ростропович. Решение было принято, отступать она не собиралась.
Булганину было пятьдесят девять лет, не старый. «…среди топорных, грубых физиономий членов правительства он выделялся своей интеллигентной внешностью, мягкими, приятными манерами. Было в его облике что-то от старорежимного генерала в отставке, и ему очень хотелось казаться в моих глазах просвещенным монархом, этаким Николаем III. Всем своим обращением со мной он всегда старался подчеркнуть, что мне не нужно бояться бывать у него. Конечно, привычный властвовать, он хотел добиться своего во что бы то ни стало, но, быть может, и в самом деле любил меня», – напишет Галина Павловна много лет спустя.
