В общем, с одной стороны Вишневская была вне себя от такого надругательства над ее привычной жизнью, но с другой стороны, работать с таким мастером как Мстислав Ростропович стоило всех этих неудобств.
Однажды, будучи уже давно женатым, Ростропович обратился в Министерство Культуры с просьбой позволить жене то время, что она не занята в спектаклях и не находится на собственных гастролях, сопровождать в его в заграничных поездках, на что ему был дан отказ. Тогда друзья предложили Мстиславу Леопольдовичу написать, что присутствие супруги необходимо ему в связи с плохим состоянием здоровья. Выслушав совет, Ростропович написал: «В связи с прекрасным состоянием здоровья, прошу дать разрешение моей жене Г. Вишневской сопровождать меня во время моих гастрольных поездок».
В 1969 году Вишневская планировала большие гастроли в США. Сначала туда выехал Ростропович, он должен был гастролировать по разным городам в течение двух месяцев, после чего к нему присоединялась и Галина, дабы исполнить в Карнеги-Холл блоковский цикл Шостаковича, который композитор посвятил ей.
За неделю до отъезда – вот любят наши чинуши попортить нервы! – секретарь парторганизации театра выступил перед Галиной Павловной со своеобразным ультиматумом: либо прима театра посещает политзанятия, либо она не поедет за границу. На что Вишневская ответила, что никогда не посещала их и впредь посещать не собирается. Все знают, что у нее вообще нет свободного времени.
Учитывая, какие деньги зарабатывает для страны одна только Вишневская, ее вполне могли оставить в покое. Но тут должно быть произошло что-то такое, о чем мы пока еще не знаем. В результате Большой театр не подписал ее характеристику, и гастроли были автоматически отменены. Галина тут же позвонила мужу и предупредила, что не сможет приехать.
Понимая, что решение не пустить за границу приму Большого театра, да еще когда концерты объявлены и билеты раскуплены, может только Фурцева, Галина даже не подумала идти к ней на поклон. Понимая, что ничего в такой ситуации не поделаешь, Ростропович предпочел разорвать контракт и вернуться домой. Не очень-то удобно объяснять прессе, что приключилось с Вишневской. И главное, зачем певице политика? О чем и известил руководство.
Далее все пошло как по писаному: Ростропович заявил в посольстве, что если не выпустят Вишневскую, он тоже уедет в Москву, предварительно уведомив «Нью-Йорк таймс» относительно причины отмены гастролей. Назревал самый настоящий скандал, Фурцева получила нагоняй и тут же вызвала к себе Вишневскую.
Затем представление напоминало шекспировские страсти: Фурцева била себя в грудь, уверяя, что ничего подобного не приказывала и даже понятия не имела, какие дела творятся в Большом, и какие враги там окопались. Первым делом она напустилась на присутствующих на встрече представителей парторганизации театра:
«– Кат-т-т-ерина Алексеевна, дело в том, что Галина Павловна не п-п-посещает п-п-политзанятий…
– Ка-а-ки-е такие политзанятия?! Как вы смеете! – и хвать кулаком по столу. – Это вам не 37-й год!!! Привыкли действовать теми методами, так пора их забыть! Чему нас учит партия?!
От такого ее мозгового завихрения мы все вылупили на нее глаза, а она зашлась, орала на них, недавних партнеров по игре, как на мальчишек, и они, красные от стыда, что все это происходит в моем присутствии, молча слушали ее бабий разнос.
А дальше мы уже вдвоем кричали, как на базаре.
– Галина Павловна, клянусь честью, я разберусь во всем, а сейчас я прошу вас успокоиться и ехать на гастроли!
– Какие еще гастроли?! Вы мне сначала все нервы издергали, а теперь гастроли! Никуда я не поеду!
– Но там Слава нервничает! – взвизгнула Катя.
– Ну и нечего ему там сидеть, пусть домой возвращается, я здесь еще больше нервничаю! До свиданья!..»
Далее разговор продолжился на уровне ЦК:
«– Но там Ростропович волнуется, требует, чтобы вы приехали.
– А я ему позвоню сегодня, чтобы он немедленно возвращался в Москву, – довольно с него, он уже два месяца валюту для государства из Америки выколачивает.
– Надеюсь, вы понимаете, что вы говорите!
– Надеюсь, что и вы понимаете, над кем издеваетесь, ведь это я и Ростропович.
– Ну что ж, будете так себя вести, так мы ведь можем создать новую Вишневскую и нового Ростроповича, а вас прижмем…».
На что Вишневская ему спокойно ответила:
«– Уже поздно. Прижимать меня нужно было 15 лет назад, вы опоздали. Теперь я уже есть, и Ростропович есть, и другого не будет. Гения нельзя создать, его можно только убить».
На самом деле, нужно понимать, насколько господам из ГБ подчас трудно иметь дело с такими личностями как Ростропович и Вишневская. С одной стороны – они оба гении, можно сказать, народное достояние. Тронешь, зарубежные СМИ поднимут хай до неба. Опять же, приносят такие деньги в казну, ни в сказке сказать, ни пером описать. Другое дело, если бы они еще и на норов свой вовремя намордник надевали, было бы и вовсе здорово. Возьмите, к примеру, Ростроповича: за границей гонорары за него получало советское правительство. А потом вдруг пошли частные заказы, и, соответственно, Мстислав Леопольдович получил прямой доступ к большим деньгам. «Непорядок», – решили в Кремле и велели виолончелисту сдать валюту, и что же он? Купил на весь огромный гонорар великолепную хрустальную вазу, принес к Фурцевой, а когда та уже руки протянула подарок забрать, взял и выпустил вазу, так что она грохнулась на пол и разбилась на тысячи осколков. Ростропович извлек из кучи хрустальных осколков кусочек, положил его в нагрудный карман. «Вот моя часть, остальное ваше». И вышел.
Ну как такого терпеть?
В 1965 году Вишневская снимается в фильме-опере «Катерина Измайлова» по опере Д. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Снимали 8 месяцев на Ленфильме. История, о которой идет речь, имеет остро сексуальный подтекст. Но в Советском Союзе, как известно, секса нет. Да что там секс, по сценарию героиня должна то и дело оказываться в постели со своим любовником Сережей. Разумеется, полностью одетые, и не дай бог кусочек тела будет виден. После фильма ей еще долго пеняли за бесстыдство и порочность: «Как же вы, такая знаменитая артистка, мать семейства, могли позволить себе подобное бесстыдство?». Исполнителю главной мужской роли Сергея Артему Иноземцеву
[137] пришлось на этой съемке несладко, так как выяснилось, что у него заросшая черной густой шерстью грудь, какой же советский человек выдержит такое неприличное зрелище? Пришлось брить перед каждой съемкой.
Мстислав Ростропович на Красной площади. 1993 г. «Я не возьму российского гражданства, чтобы не быть предателем по отношению к тем людям, которые мне так помогли во время моего изгнания. Так и получилось, что я стал гражданином мира. Хотя не имею никакого гражданства вообще». (Мстислав Ростропович)
