Мы шли по тёмной улице. О том, что делается дома, я старалась не думать.
Вдруг рядом со мной резко затормозил мотоцикл. Из него выскочил милиционер. Он бросился ко мне и схватил меня за руку:
– Люся, это ты?
Я узнала участкового Милюкова.
– Быстро садись в коляску, – сказал участковый Милюков. – Тебя разыскивают.
И он, не говоря больше ни слова, подхватил меня под мышки и сунул в коляску. Уран заскулил.
– Я без Урана не поеду, – сказала я.
Участковый немного подумал и сунул Урана ко мне.
Мотоцикл затарахтел. Мы куда-то поехали. Может быть, в милицию, а может, в тюрьму. Я так устала, что мне уже было всё равно.
Я дома
Через пять минут мотоцикл затормозил возле нашего дома.
Мама встретила меня вся в слезах! Но она не ругала меня. Нет-нет! Наоборот, она без конца целовала и обнимала меня. Просто не давала мне вздохнуть.
– Я виновата перед тобой, – твердила мама. – Я не должна была тебя запирать! Я весь день на работе места себе не находила! Прибегаю домой, открываю дверь, а вместо тебя стоит в комнате этот мальчишка – Иванов, кажется, фамилия – и ест жареную картошку прямо из сковородки. Я чуть с ума не сошла! Спрашиваю: как ты сюда попал? А он подводит меня к окну, показывает мне на верёвку и начинает что-то объяснять про какую-то там собаку. Я ничего не могу понять. Бросаюсь к телефону. Звоню Люсе. Та же самая история. Те же разговоры. Какой-то Уран, какое-то вознаграждение. Чушь какая-то! Какое счастье, что мне товарищ участковый помог! Я уже думала, что никогда тебя не увижу!
Тут она снова начала всхлипывать, и мне стало так её жалко, что я сразу поняла: нет, никогда в жизни она не будет меня запирать.
Бедная моя мама! Хорошая моя мама!
Она была так рада, что я нашлась, что даже не заметила сначала Урана. Она не заметила его и наступила ему на хвост. Уран взвизгнул. Мама так и подскочила.
– Что это? – закричала мама. – Боже мой, Люсенька, что это?
– Мамочка, это Уран, – сказала я.
– Сейчас же выставь за дверь это животное! – рассердилась мама. – Мало того что ты шляешься бог знает где! Нет, это уже слишком! Я этого не вынесу!
Она как будто уже забыла, что минуту назад плакала и целовала меня.
– Мама, но я обещала Урану, что он будет у нас жить.
– Ни за что на свете! – воскликнула мама. – Ни за что на свете! Товарищ участковый, вы видели когда-нибудь подобное чудовище?!
– Да вообще-то пёс неплохой, – сказал вдруг участковый. – Даже довольно симпатичный пёс.
– Вы находите? – огорчилась мама. – А по-моему, ничего симпатичного. И потом, я ведь уже решила купить ей самокат. Нет, этот ребёнок меня в гроб вгонит!
– Пусть тогда сама и выбирает – самокат или собаку, – посоветовал участковый.
– А чего тут выбирать? – сказала я. – Самокат – это, конечно, здорово. Да ведь Уран меня из беды выручил! Уран мне знаете какой друг! Получше Люськи!
Мама ещё немного поспорила для виду и сдалась.
– Имей в виду, – сказала она, – ухаживать за своим другом будешь сама.
Уран сразу всё понял. Он подошёл к маме и дал ей лапу, хоть она его и не просила. Пришлось маме пожать рыжую Уранову лапу. После этого Уран лизнул маму прямо в лицо.
– Фу, гадость какая! – отшатнулась мама. – Нет, вы видали таких нахалов?!
Конец истории
Когда мы с мамой мыли Урана в тазу, был уже поздний вечер.
Мама мылила Урана и всё не могла наудивляться, почему мыльная пена на нём сразу становится чёрной.
– Какое-то таинственное четвероногое! – говорила мама, выливая пятый таз чёрной как дёготь воды. – Наверно, он притворяется, что рыжий, а на самом деле он сделан из ваксы!
И тогда я ей всё рассказала.
И про чёрное пятно, и про приличное вознаграждение, и про Веру Евстигнеевну, и про Евстигнея Ивановича, и про всё, всё, всё.
Мама то смеялась, то плакала, то просто качала головой.
А когда я уже засыпала, приехал из командировки папа. Он вошёл в комнату и сказал:
– Что я вижу?! В нашем доме появилась собака! И не простая, а редкой, ценной породы! Да, теперь у нас начнётся прекрасная, замечательная жизнь!..
Но, может быть, он так и не говорил. Может быть, мне это уже снилось.
Превращение фарфоровой свинки
Подарок
Какое счастье! Мне привезли из Германии белую фарфоровую свинку! Кругленькую, с розовым пятачком, с розовыми ушками.
В жизни не видала такой красивой свинки! Глазки голубые, сама улыбается, а по всей спине скачут синие цветочки. Ура!!!
Я обеими руками схватила свинку. Прижала её к груди, понесла в комнату и там поцеловала в холодные цветочки.
Потом поставила на стул, стала на колени и смотрела ей в глазки. Потом дышала на неё и тёрла рукавом.
Она сияла! Как зеркало, как солнце!
Она вся улыбалась – и пятачок, и ушки, и цветы на спине. Милая моя свинка! Дорогая! Любимая!
Я завернула её в пуховую шапку и положила в шкаф. Пусть поспит.
Я вынула её из шкафа и поставила на окно, на солнышко. Пусть погреется.
Я сняла её с окна и поставила прямо на середину моего стола. Пусть все любуются, кто войдёт. Пусть делаются такие же весёлые, как она!
Эх, жалко, Люська не может вместе со мной любоваться моей свинкой! И ведь это не просто свинка, это копилка. У неё на спине есть щёлочка, чтобы опускать монетки.
Я порылась в кармане, достала двадцать копеек и опустила в щёлку. Потрясла. Здорово зазвенело!
Скрипнула дверь, вошла мама.
– Ты долго ещё будешь бездельничать? Уже пять часов, а ты ещё не садилась за уроки! Сколько можно играть? Ты не маленькая! В твоём возрасте люди уже гораздо меньше играют и гораздо больше думают о деле!
Я думаю о деле
Значит, так. Они думают о деле, а я не думаю.
Они гораздо меньше играют, а я, значит, гораздо больше.
Интересно, спрашивается тогда, почему я уже битый час сижу за «Родной речью», а люди в моем возрасте шатаются неизвестно где – им звонишь, а их нету дома?
Я отложила «Родную речь» и снова набрала Люськин номер.
– Не пришла ещё, – сказала Люськина бабушка.
Интересно, где она ходит?
Я опустила глаза в «Родную речь» и принялась читать дальше:
«– Сандро, – вежливо сказала тонкая длинноногая девочка, – как ты думаешь, зачем Петька Бревнов стукает меня барабаном по голове?
