Я помолчала, собираясь с мыслями, после чего сняла свой любимый браслет, отцепила от него подвеску в виде котика и надела украшение обратно на запястье. А затем решительно полоснула кинжалом, который прихватила с собой из дома, по левой ладони. Положив ее раной на алтарь, позволила натечь лужице крови. И затем прямо в багряную жидкость опустила серебряную подвеску.
— Сияющий, прими жертву. Моя кровь и часть моего браслета. Я уже отдала тебе дом и ключ. Сейчас жертвую котика. Ты ведь барс… Пожалуйста, забери моего серебряного котика, а мне верни Кайена человеком.
Минут пять ничего не происходило. Я гипнотизировала алтарь, зажимая ладонь, чтобы остановить кровотечение. А когда алое пятно с серебряной фигуркой в центре замерцало и исчезло, едва не расплакалась от радости, что мой дар принят, и от надежды, что совсем скоро…
В княжеский терем летела как на крыльях. Так ждала, что вот сейчас мы въедем во двор, и там встречает он… А когда на крыльцо выскочил огромный снежный барс, не удержалась, разрыдалась, как ребенок, которого обманули. Обещали что-то волшебное, а подсунули угольки.
— Госпожа, ну будет вам, — пробасил Данир, снимая меня с седла и поглаживая по плечу. — Ну что вы так убиваетесь? Не в белочку ведь… Ну побегает в пятнистой шкуре князь. Мы же барсы, нам не привыкать.
— Ничего-о вы не понима-а-аете, Дани-и-ир, — размазывала я слезы, глядя, как к нам через двор несется тот, который «не белочка». — Он же мой муж. А как?..
— Да… Никак… — крякнул десятник, стушевавшись.
Охранники посматривали на меня с сочувствием, они-то знали, что никакого обета нет.
Ночью я снова плакала, но уже обильно поливая слезами пушистый пятнистый мех своего благоверного. Так и заснула, всхлипывая и сетуя.
А утром проснулась с головной болью. Полежала с закрытыми глазами, готовясь встретить новый безумный день и кучу проблем. Потом со вздохом распахнула ресницы и повернула голову, чтобы проверить, встал ли уже Кайен. Он всегда просыпался раньше меня и убегал, оставляя меня в постели.
Обнаружив спящего рядом обнаженного мужа, я сначала не поверила тому, что вижу. Может, еще сплю? Протянула руку и осторожно коснулась теплой щеки, покрытой колючей щетиной. Колючей?!
— Кай-а-ай! Ты вернулся!
Князь от моего вопля подкинулся как ошпаренный, вытаращился на меня, но я уже набросилась на него с поцелуями.
— Наконец-то! Кай! Ну разве можно так надо мной издеваться?! Ты со своим хвостом… А я… А ты в шкуре… А Хельгурд всё — нет да нет… А я так ждала! И Сияющего просила… — лился из меня несвязный поток сознания, пока я осыпала лицо любимого мужа поцелуями и душила его в объятиях.
— Рози! Рози, погоди! — со смехом ловил меня супруг.
Но я шустрая. Я вертлявая. Я соскучившаяся.
Головная боль быстро прошла, потому что у меня был очень хороший лекарь. Да. И соскучилась не только я. Мы даже не разговаривали, не до того было, а из спальни выбрались много позже обычного.
Уже на выходе Кайен меня притормозил, наклонился к уху и провокационно прошептал:
— Мне очень понравились твои «крайние меры». Повторишь? И тряпочка на тебе была такая… завлекающая. У меня чуть разрыв сердца не случился, когда ты мне ее демонстрировала.
— Кай! — покраснела я до корней волос. Вот так и знала, что припомнит мне тот случай. Но я ведь ради него старалась!
— А еще что-то подобное ты себе заказала? Или нужно позаботиться о твоем гардеробе?
— Ну, Кай!
— Понял, — расплылся в предвкушающей улыбке князь и подтолкнул меня в коридор.
Я первой вошла в столовую и узрела крайне недовольного лорда Хельгурда, пьющего чай и нетерпеливо отбивающего ритм ложечкой по столу.
— Леди Розалинда! Наконец-то! — увидел он меня. — Вы сегодня заставляете себя ждать.
— Хельгурд, не ворчи, вредный ты лис, — со смехом ответил вместо меня Кайен, войдя следом.
— О! — вскочил со стула маг. — Так вот оно что! Кайен, ты… как?
— Вашими молитвами, Хельгурд. Точнее, молитвами моей жены. Срок обета подошел к концу.
— Чудесно, чудесно! — потер руки немолодой оборотень. — Тогда, дорогой воспитанник, завтракайте с княгинюшкой. И работать, работать. Бери всё снова в свои руки, а я и так тут засиделся.
— Рабовладелец, — усмехнулся князь. — Совсем мою жену уморил за эти месяцы. Как тебе в голову-то пришло столько на нее взвалить? Мм-м, наконец-то можно пить из кружки, — тут же отвлекся он на ароматный чай.
— Леди Розалинда сильная и трудолюбивая девушка, — ничуть не устыдился советник. — Назвалась княгиней, вот пусть и отрабатывает. Тем более что народ чуть ли не скандирует, что им княгинюшку подавай. Благодетельницу и заступницу…
Он перевел на меня взгляд, вдруг прищурился, подался вперед и начал бормотать:
— Ну-ка, ну-ка… Что это у нас? Неужто я не ошибся?.. Но столько времени… В чем же причина? Нет, надо еще…
— Лорд Навасса? — осторожно позвала я и невольно пододвинулась к Кайену. Не нравится мне, когда смотрят с таким нездоровым интересом.
— Хельгурд? — отвлекся от завтрака князь. — Что ты там бурчишь и пожираешь Рози глазами?
— Не обращайте внимания. Показалось кое-что. Но это пустяки, даже говорить пока не о чем, — отмахнулся он. — Просто привиделось. Поторопитесь, дорогие мои. Дела вас заждались.
Уже вечером маг столкнулся со мной в коридоре, когда я шла с кухни, оставив распоряжение относительно торта на завтра.
— Леди Розалинда, — перегородил он мне дорогу. — Как вы себя чувствуете? Ничего не беспокоит? Никаких необычных… ощущений или мыслей? Может, хочется чего-то странного?
— Лорд Хельгурд, если вы намекаете на внезапное и незапланированное «вдруг», которое мы с вами обсуждали на балу, то спешу вас успокоить. Меня ничто не тревожит, никаких ощущений и странных желаний не появилось. И этого «вдруг» точно нет.
— Это, бесспорно, хорошая новость, — пристально вглядываясь в меня, отозвался он. — Но если вы почувствуете недомогание или… что-то вам несвойственное, известите меня. Я маг, смогу помочь.
— Благодарю. Я буду иметь ваше предложение в виду и непременно им воспользуюсь, если что-то случится.
— Угу, угу, — не разжимая губ, покивал Навасса. — В чем же все-таки дело? Показалось? Или нет?.. — Это доносилось уже мне в спину. Оборотень разговаривал сам с собой, и это откровенно пугало. Что он ко мне прицепился?
Вечером следующего дня, когда я вошла в свою спальню, чтобы принять ванну и переодеться ко сну, обнаружила на кровати кучу свертков и коробок, перевязанных розовыми и черными лентами.
— Лисси, это что? — указав на них, спросила я у своей горничной.
— Не знаю, госпожа, — сияя лучистым солнышком, ответила девушка. — Это князь велел для вас тут оставить. Вскрываем?
