– Почему они так поступили? – удивилась Виктория.
Она с неожиданным вниманием слушала рассказ Очкарика.
– Влюбленный царевич нарушил законы рода и подарил драгоценный трофей совершенно чужой женщине, нарушив тем самым сложившиеся обычаи, – пояснил Костя. – Узнав об этом, Мелеагр рассвирепел и убил дядьев, братьев своей матери. Узнав о смерти своих родных братьев от руки сына, царица достала заветное полено и сожгла его. Мелеагр умер. Мстя за убитых родичей, герои взяли Калидон в осаду, началась межплеменная распря, и царство было разрушено.
– Сказки все это, – проворчал Мамоныч, – пятьдесят мужиков на одного, хотя и матерого кабана – точно сказки!
Тем не менее он бросил головню обратно в огонь и затушил сигарету.
– Вскормленная Медведицей, – задумчиво произнесла Виктория и умолкла.
По странному совпадению ее фамилия оказалась созвучной мифу. Она была Медведева, и это родовое имя не сулило ей удачи в Калидонской охоте.
Утром Костя пропал. Едва приметный, выглаженный ветром след уводил к перевалу, в сторону Богуры. Костя ушел в самый снегопад, еще до рассвета. После недолгого совещания было решено прочесать Высокое урочище. Для поисков группа разделились на три линии. Ближе к полудню Виктория подала знак – два одиночных выстрела. Глеб и Мамоныч ответили: «Мол, поняли, идем!»
Глеб издалека увидел Викторию. Она стояла на поляне, и в ее руках темнело что-то темное, мохнатое, смертное. Глебу показалось, что она держит в руках голову Кости. Он подбежал, до рези в глазах всматриваясь в странный предмет.
– Это я внизу нашла, похоже, сверху ветром сдуло. – Виктория протянула Глебу лисий малахай Кости, слипшийся в ледяную лепешку.
Подошел Мамоныч и, радуясь неожиданному свиданию с местностью, припомнил:
– Лет двадцать назад тут еще люди жили: лесничиха с дочерью, потом археологи копали, искали стоянки первобытных людей.
– Вот что, Мамоныч, ты тут под скалой костерок разложи, это если Костю размораживать придется. Без шапки он далеко не уйдет, – распорядился Глеб.
Обогнув скалу с пологой стороны, Глеб и Виктория забрались выше и, пройдя еще немного, наткнулись на свежий след Костиных бахил.
– Он там, скорее наверх!
И словно подтверждая догадку Виктории, с верхнего яруса грянул выстрел. На линии огня за Глеба всегда решало его молодое, жадное до жизни тело. Он резко дернул Викторию за руку и метнулся в сторону, увлекая за собою девушку. За крупным валуном он перевел дыхание. Из разбитой губы сочилась кровь.
– Очкарик пуделяет, – сказал Глеб. – Пригнись, чтобы не задел!
Виктория послушно уронила голову в снег.
– Вот так бы сразу, – похвалил ее Глеб. – Подержи его тут, стрельни пару раз из-за камня, я его с тыла возьму.
Глеб выскользнул из-за валуна, прячась за уступами, обогнул скалу и в несколько прыжков оказался на ярусе. Впереди, среди камней затаился горе-снайпер. Костя набросил на голову капюшон и не слышал крадущихся шагов Глеба.
– Стоять, сучонок. – Глеб наступил на ствол карабина. – По своим лупишь?
– Я думал… чеченцы…
– Какие, на хрен, чеченцы? – Глеб рассвирепел, глядя в слюнявое, размазанное лицо.
– Там, под елками – след.
– Врешь, паскуда, откуда тут чеченцам взяться, снайпер?
В заметенной снегом ложбине, среди высоких сторожевых елей, и вправду темнел рифленый след армейского ботинка; такие носили и чеченцы и федералы. Итак, Костя не врал, кто-то шел по следам их небольшого отряда, но этот узкий бегущий след не гарантировал, что Костя так же правдив во всем.
Подошла Виктория и играючи подхватила с земли Костин мешок, точно своим побегом Костя поставил себя вне закона, ее собственного закона.
– Не смей! – Костя дернулся к мешку.
– Тяжелый! – удивилась Виктория, взвесив рюкзак на вытянутой руке. – Банк грабанул, Очкарик? Ого, да тут не банк, а целый археологический музей!
Она вытряхнула на снег содержимое рюкзака и для верности вывернула его наизнанку.
– Не трогайте! – взмолился Костя.
Виктория уже подняла упакованный в плотную бумагу и тщательно обмотанный скотчем плоский сверток. Местами бумага прорвалась, и в прорехах светилась сталь. Вика сбросила перчатки и бережно развернула бумагу. В ее руках блеснул двойной топорик. Он был выкован в форме сокола. Изящно выгнутые края крыльев были остро заточены и зеркально блестели, изгиб этих линий хранил загадку. Как крыло птицы или любая линия живой природы, он был непостижимо совершенен и отточено красив. На лезвии был выгравирован трезубец Святослава – сокол пикирующий.
Глеб с восторгом осмотрел топорик: это без сомнения древнее оружие было сделано по недостижимым технологиям и намного превосходило современную «убойную силу».
– Музейная вещица, – зловеще заметила Виктория.
Она взвесила топорик в руке, поймала центр тяжести и, резко взмахнув, описала в воздухе сложный зигзаг. Неподалеку от них с шумом обрушилась заснеженная еловая ветка. Удивленный Глеб осмотрел гладкий срез на стволе, провел рукой по спилу ветки и недоверчиво покачал головой. Ветка была срезана точным ударом стального лезвия.
– Где ты взял топор? – приступила к Косте Виктория.
Костя молчал, до крови прикусив обмороженные губы.
– Так… изменим вопрос… Зачем нес с собою?
– Хотел в раскоп подбросить… Когда-то мы с Колодяжным вели раскопки на Богуре. Помните, он говорил про хазарские находки? Помните? – загорелся надеждой Костя.
– Помню. Что дальше?
– Двадцать лет тему на кафедре морозили, – продолжил Костя. – А теперь все предметы с Богуры объявлены фальшивыми, кроме этого! – Костя смотрел на лабрис, как безумный жрец на святыню. – Я докажу, что клад Богуры – подлинный. Рано или поздно раскопки возобновят, и я, именно я, найду его. Умоляю, отдайте мне лабрис, это честь нашей археологической школы…
– Этот топор был на экспертизе? – спросил Глеб.
– Не был! В том-то все дело! Он был спрятан надежнее, чем в могиле… Но такие реликвии не исчезают, они ждут своего часа, затаившись в лабиринтах времени. Они притворяются спящими, и разбудить их может лишь кровь!
– Поменьше лирики, – прикрикнула Виктория, и Очкарик замолчал, всхлипывая и дергая носом.
– Как славянский боевой топор попал в хазарский клад? – спросил Глеб.
Костя пожал плечами, беспомощно глядя на Глеба.
– И ты думаешь, что мы тебе поверили? Что скажешь, солдат?
Внезапным рывком Виктория вытряхнула Костю из куртки и отшвырнула ногой рыхлый ком.
– Где ты взял топор? – ледяным голосом повторила она.
– Нашел, нашел в запасниках, – простонал Костя. – Спасите, замерзаю…
