С моих слов записано верно, мною прочитано и подписано
Кривонос».
«Народному следователю 5-го участка
Прошу выслать в суд подробную справку о судимостях убитых 25-го марта с. г. преступниках: Жежко Захар Алексеевич, Жеребцов Михаил Артамонович, Долгарев Михаил Семенович, Хобсов Абдул, Жулевич Кондратий Давыдович, Матюшенко Игнатий Иванович и Михайлов Григорий Иванович, дознание каковых лиц направлено Вам 28-го марта с. г. № 890 Наччитгормилиции.
Председатель Народно-Политического Суда Забайкальской области
СОРОЧИНСКИЙ».
3
– Садись, Константин, выпьем по рюмочке за упокой души новопредставившихся рабов Божьих, – пододвинул к атаману тарелочку с солеными рыжиками покхекивающий Бизин.
– Што-то в последнее время, Андреич, забирать меня эта штука совершенно перестала, – угрюмо кивнул на бутылку Ленков.
– Невры это расшалилися, Костя, – подал голос распаренный от выпитой хани Филя Цупко, верным хвостом таскавшийся повсюду за атаманом.
– Лекарь выискался, твою мать!
Ленков схватил граненый стаканчик, опрокинул его в глотку. Шумно выдохнул, не закусывая, подпер лохматую голову левой рукою.
– Одно мне душу бередит: добраться бы до всей этой своры мильтоновской!.. Своими бы руками передушил, как кутят!..
– Чево ты, паря, так жилы рвешь, расстраиваисси почем зря! – успокаивающе откликнулся Цупко. – Силов у нас хватат, а ежели и понесли потери, так новых хлопцев навербуем сколь нада!..
– Чего-то собаки разбрехались… – Бизин сделал вид, что прислушивается, пристально глянул на Цупко, повел головою в сторону двери. – Ты, Филя, поди-ка, постой на всякий случай у калитки, послушай округу.
Тот понимающе кивнул, шумно сопя, вылез из-за стола, кинув напоследок в раззявленный рот щепоть кислой капусты. Нацепил у дверной притолоки лохматый треух и, запахивая овчинный полушубок, скрылся за ворвавшимся в двери клубом морозного пара.
– Послушай, мил-друг, старого человека…
Бизин положил сухую ладонь поверх Костиного кулака, сжавшего стаканчик
– Понятно, что сыск не дремлет. А чего ты хотел? Но в руках себя держи! Али запамятовал наш план насчет Маньчжурки?
– Да не, помню, – устало отозвался Ленков.
– Стало быть, надо и нам поспешать. Хотя, должен тебе, Костя, сказать, особенных причин для беспокойства не вижу. Наоборот, самый разворот для дела обозреваю. И людишек надо твоих взбодрить.
– Хе, взбодрить! – Ленков оторвал голову от подпорки. – В цирк-шапито или в электроиллюзион всем гамузом ввалиться?
– «Всем гамузом»! – осторожно передразнил Бизин. – Самый широкий размах налетов объяви! Чтобы сыскари забегали взад-вперед! Чтобы весь город затрясся!
– Вдарить с размахом, конешно, можно, – оживился Костя. – Но фараоны наших еще больше нашелкают.
– Всех не перещелкают! Да и что они тебе, Костя? Мясо… Для тебя-то что главное? А?
– Што? – эхом отозвался Костя, загипнотизированно глядя в глаза Бизину.
– Э-э! – сокрушенно покачал головой старец. – С чем уйдем за кордон, Костя!
– Ну, про это я помню! – самодовольно осклабился атаман. – Не все ещё, Андреич, я из этой Дэвээрии вытряс! И не всем своим обидчикам кишки распустил!..
– О, опять-таки, мил-друг, распаляешься! – укоризненно заметил Бизин. – И впрямь тебя ханька не берет. Нет, выпить рюмашку, покалякать со стариком… Кричишь, стучишь… А может, Костя, тебе буржуйского снадобья для поправки дать? Порошочек беленький… – он прикрыл глаза. – Вдохнешь крупицу – сладко! Закачает на мягких волнах, успокоит…
– Это ты небось про кокаин? – презрительно спросил Ленков. – Дурь-отрава!
– Э, не скажи… В грязной морфинилке или курильне опийной у китайцев – там это дурь-отрава! А ежели культурно, в тихой домашней обстановке…
– Не, это не по мне! – поднялся Костя. – Лучше с бабой, на перине пуховой…
– А кто ж тебя, Костя, неволит! – перестроившись, захихикал старец. – Дело, известно, молодое! Гарцуй! Только головы не теряй. Наши задумки помни… И попиковскую Шурку, уж послушай старика, обходи!..
– Ладно, Андреич. Двинем-ка мы с Филей. Спасибочки за угощенье.
– Это тебе спасибо, мил-друг, что старика не забываешь…
Когда Ленков, подхватив протрезвевшего на холоде Цупко, ушел, старец еще долго сидел за столом, машинально передвигая с места на место граненые стопки и тарелочки с остатками снеди. Мысли далеко унесли. В прошлое. То прошлое, где были они двое – красавица Сашенька и он, еще полный стати и силы. Водилась у них от пресыщения такая любовная игра – осторожно вдыхали по очереди тонкие белые ниточки кокаинового порошка с полированной столешницы, а потом… Где теперь те любовные утехи, где теперь Сашенька, где теперь все?..
– Эй, старая! – крикнул Бизин просидевшей все это время в дальней комнатке жене. – Чего ты там в темень забилась? Давай-ка, прибери тут…
Советы своего «мозга» – покряхтывающего божьего одуванчика Алексея Андреевича – Костя начал претворять в жизнь немедленно, со всей накопившейся у него злостью. Уличные ограбления, налёты на квартиры и лавки посыпались как из рога изобилия.
На Хитром острове налетчики вытрясли китайцев-бакалейщиков. Предварительно спустив хозяев в подполье, забрали всю выручку, нагребли в мешки самых дорогих товаров, перевернув лавку вверх дном. Лица нападавших, вооруженных револьверами и обрезом, были закрыты черными масками. Общего ущерба нанесли рублей на 400 золотом.
Днем раньше в центре, на улице Софийской, группа бандитов, пользуясь тем, что хозяин вышел во двор закрыть ставни, ворвалась в квартиру. Владельца – торговца Налбанзянца – ударили железным ломиком ещё у дверей, собрали всё ценное и скрылись. И хотя милиция, вызванная соседями, приехала довольно быстро, след убийц-налетчиков взять не удалось.
Спустя пару дней точно таким же способом была ограблена квартира Лапшаковых. Правда, на этот раз обошлось без жертв, но добра налетчики унесли больше, чем на 200 рублей серебром.
Случилось громкое происшествие и за городом. В трёх верстах от Атамановки в сторону речки Кручины трое вооруженных револьверами бандитов в масках из черных тряпиц остановили крестьянский обоз. За считанные минуты, грозя оружием, связали тридцать проезжих сельчан и отобрали все деньги, ценный товар, меховую одежду. На паре гнедых, которые наиболее приглянулись, грабители беспрепятственно скрылись.
На Большом Острове, у Ингоды, налётчики ограбили несколько фанз китайцев-огородников. По приметам, в фанзе Чан-Ло явно побывала сама бандитская головка – главаря налётчиков подручные несколько раз окликали Костей, описывали потерпевшие и маленького «солдатика». Преступники похитили у китайского огородника 100 рублей серебром, часы, шубы, белье.
